Когда у ворот снисходительно бросят – «идите
вдвоем и сейчас, потому что потом будет поздно»,
Орфей повернётся широкой спиной к Эвридике,
попросит прощенья за неделикатную позу.
А путь будет долгим, поскольку дорога из ада
длинней, чем туда. Ну а если подумать, то все же
спиной к Эвридике – удобней, чем пятиться задом
уставясь на губы девицы живой и пригожей.
Непарный их шаг будет легким, – так шарик опала
звенит по камням, увлекая колечко стальное.
Спиной к Эвридике, лицом – ко всему что попало,
ко всем остальным, и тем паче – всему остальному.
Где кончится смерть, начинается ласковый вереск,
там зелено всё – пастернак, кипарис и капуста.
Кто сзади идет, и идет ли – уже не проверишь,
Что этак, что так: обернешься – увидишь, что пусто.
Сквозь запах угля, перемешанный с запахом мирры,
на солнечный свет продираясь корою земною,
почувствуешь ветер, сквозящий в предбаннике мира,
и чье-то дыханье – спиной, на спине, за спиною…