Сон ночного полёта.
Рассказ из романа «Это недалёкое прошлое».
Катюхе исполнилось в то время десять месяцев. Она ходила самостоятельно по па-
ласу комнаты квартиры и также самостоятельно заглядывала во все углы, ящики ме-
бельного гарнитура, шкаф, свою коробку с игрушками, доставая от туда всё, что
могло интересовать её и привлекало разобраться в вопросе: «Что же это такое?»
Её любознательность не имела придела, а поэтому я и Татьяна прятали то, что она
могла разобрать по кусочкам, не оставляя права на восстановление предмета рабо-
чей или жизненной необходимости этого предмета для нас. Но по сути своего роста
она была спокойной и уверенной в себе, как - будто её мало волновал окружающий
мир, но мир пускай волнуется за неё! Она в то время была требовательна, хотя го-
рячих, и солёных слёз плача, и крика ребёнка мы не слышали, а понимать должны с
одного её взгляда или указанием пальца, что она требовала предоставить ей для
познания.
В те сутки у меня были ночные полёты, но произошла неожиданность, какая бывает
у маленьких росточков жизни: дочь перепутала день с ночью, поэтому она крепко и
с наслаждением могла спать весь день, а ночь играла в свои игрушки, стараясь не
мешать нам испытывать радость сна ночью краткое время и по очереди, но с присмо-
тром за ней, сидящей около дивана в окружении игрушечного зала и с умилением пе-
ребирала их: тряся, качая, строя, что-то, конечно же, откидывая надоевшее, но
потом, вновь её интересующее и тогда она ползла, или шла за тем, что недавно ей
надоело. В кроватке она не сидела, плакала.
Вот так мы в это время переносили наше семейное счастье: рождение, роста и вос-
питание дочери.
Перед сменой надо было отдохнуть, четыре часа сна. Благо Катюшка мирно спала и
я решил после всех приготовлений к полётам с ней, так же мирно поспать.
- Саша,- я уже лежал на диване в полузабытье сна, но позвала Татьяна.
- У...- отозвался я, правда, глаза не открыл.
Татьяна подошла и присела на корточки перед диваном:
- Меня девчонки позвали в магазин. Я сбегаю на часик. Катя спит крепко, ладно?
- Сколько времени?
- Два часа.
- Иди. Только учти, что мне в шесть выходить...
- Я знаю. Я только на час.
- Угу...
Я услыхал, как щёлкнули ключи в замке входной двери, и перевернулся, укладывая
себя поудобнее для сонного отдыха перед ночными полётами.
Наша ночная смена начиналась в восемь часов вечера и длилась шесть часов. При-
ходили с полётов домой мы в три часа ночи, как и перед этими сутками, была такая
же смена, но дочь не спала ночью, а потому и мне не пришлось ждать только днев-
ного отдыха, когда можно было распрямить свои конечности и привести в порядок
«черепную коробку». Полёты эти были необходимы, как глоток воздуха для нас - мы
подтверждали свой класс, который добавочно приносил не только вторую зарплату,
но и давал возможность двигаться по лестнице совершенства, должности.
В эту смену у меня оставалось долетать только два ночных маршрута*. Полёты не
трудные, но нудные, а именно укачивали своей простотой, хотя кое за чем надо бы-
ло следить. На наших истребителях не предусмотрен автопилот и второй пилот, поэ-
тому полёты проходили в полном одиночестве, и надеяться на помощь, кого-либо не
приходилось. С Земли могли только подсказать, но вмешаться в управление возмож-
ности у них не было.
Не прошло и пол часа, как раздался громкий плач дочери. Я взлетел с дивана не
успев толком понять, что произошло. Подлетел к кроватке, где выворачиваясь пла-
кала дочь.
Укачивание в кроватке, Катю не успокаивало. Я смотрел и ничего не понимал:
«Что же с ней случилось? Что произошло? Как её успокоить? Где Татьяна? Ах, да..
Она же в магазине с подругами. Во, попал! Надо выспаться, а тут завертелось не
понятно что...»- я думал про всё, качая Катюху в кровати, но всё было бесполез-
но, даже сгоряча грохнул об пол кроватку, может, испугавшись, замолчит, но всё
было тщётно, всё зря. Я взял дочь на руки, положил её на плечо и стал ходить по
квартире, напевая колыбельную, сам же, не столько переживал за неудавшийся от-
дых, как за то, что не мог понять: почему она, такая всегда спокойная, так рез-
ко изменилась? Я понимал, что у дочери, что-то болит, но не знал – что.
Татьяна появилась через два часа и увидела моё не простое положение. Дочь при-
тихла, но отпустить её я боялся. То сидя на диване, то опять при ходьбе по квар-
тире, когда она начинала плакать, старался успокаивать дочь, что, крайне редко получалось.
- Что тут произошло?!
- А я знаю? Ты, где ходишь? Мне же через час на полёты... Вызывай скорую от со-
седей пока не ушли.
Татьяна умчалась к соседям. Времени до выхода на службу оставалось «всего ниче-
го». Когда пришла жена, быстро собравшись на полёты, посмотрел ещё раз на дочь,
поцеловал Татьяну и оставил их вдвоём ждать врачей...
Я не шёл, а бежал на смену, хорошо, что жил не далеко, а рядом с аэродромом, в
гарнизоне – домах офицерского состава. По дороге, вдруг вспомнил, что не полно-
стью подготовлен к полётам: «Ладно, сяду за последний стол и всё успею там нари-
совать. Успею!»
- Готов? – спросил командир звена.
- Да. Вот...- подал бумаги. Он посмотрел и подписал.
- Как дома? Дочь как?
- Приболела, но думаю, всё будет хорошо.
- Отдыхал? – строго спросил он и пристально посмотрел мне в глаза.
«Рентген, да и только...» - подумал я, - Да. Татьяна сидит с дочкой. Мне не ме-
шали.
- Хорошо. Не забудь пройти медосмотр сейчас.
Он только сказал и отошёл к другим, как передо мной выросла фигура Жгунова. Он
был нашим эскулапом на полётах и в санчасти, и дома, мы дружили.
- Товарищ лейтенант, вам надо пройти медосмотр. Все прошли, остались только вы.
- Да, да. Пойдём. Успеем?
- Десять минут ещё до предполётных* указаний. Успеем.
Мы прошли в его медицинскую комнату.
- Давай руку, - приказал Жгунов. Я протянул руку. Жгунов, натягивал манжетку из-
мерить моё артериальное давление и пристально смотрел мне в глаза,- ты, что пил
недавно, что ли?
- Конечно, литра два вчера ночью, чтобы моя тебе не доложила пока спала. С чего
ты такое надумал?
- Да, так... Как-то неважно выглядишь. Ладно, всё в норме. Допускаю. Распишись.
Я расписался. Мы часто с ним в нарды играли, когда у меня был перерыв в полё-
тах. Это был межполётный отдых.
- Придёшь на пару партеек?
- Посмотрим. Ну, я побегу.
- Давай.
Предполётные окончились, и мы стали готовиться к вылетам. Я пошёл к самолёту,
чтобы осмотреть его на стоянке и перегнать на заправочную.
- Товарищ лейтенант, самолёт к полёту готов, - доложил техник.
- Здорово, Василич. Всё в норме?
- Как «Куранты»!
- Ну, знаешь, и они имеют право сбоя. Железо с деревом, а у нас живой организм,
какой лелеять надо, ласкать и оберегать. Согласен?
- Так только это и делаем! Ночь - день и день – ночь...
- Ладно, давай на запуск. Поедем, пока, потом полетим.
- А план, какой?
- Четыре маршрута. Я думал всего два будет, а командир по полной заглушке нагру-
зил, чтобы «служба мёдом не казалась». Давай готовься. Поехали. Запуск!
- Есть!
После того, как я перегнал самолёт на заправочную и прогрел своего «Пегаса», я
решил сделать маленький перекур, пока техник ещё раз осмотрит его. До взлёта ос-
тавалось тридцать минут, есть некоторое время для обдумывания и ещё, ещё раз ос-
мотреться в выборе правильности своих действий в полёте, на земле.
«Ну, всё, пора. Как говорится у нас: время вышло – разворот! Пошёл».
Я осмотрел самолёт перед полётом и сел в кабину. Пристегнулся к креслу привяз-
ными ремнями парашюта и кресла. Включил тумблеры: «батареи» и «радио». Кто пер-
вый по плановой отправлялся в полёт, уже выруливали, а я настроил радиостанцию
по их переговорам. Проверил ещё раз приборы и тумблеры. В момент затишья радиоэ-
фира запросил:
- 645, запуск, маршрут.
- 645, запуск разрешаю, - ответил руководитель полётов.
- Запуск! – приказал технику и показал рукой для контроля.
Я провёл определённые операции включения всех агрегатов для запуска двигателя,
нажал на кнопку «Запуск».
После проверки всех режимов работы двигателя и приборов, показал технику: зак-
рыть фонарь*! Загерметизировался. Посмотрел влево, вправо – никто не выруливал.
- 645, вырулить,- запросил я.
- 645, выруливайте, - ответил руководитель.
Я показал технику, чтобы убрал колодки* и вырулил, «пробежаться» по рулёжке до
взлётной полосы. На полосе:
- 645, взлёт, маршрут.
- 645, взлетайте, 3700.
- Понял, 3700.
Взлёт. Набор высоты эшелона 3700 и спокойный полёт по маршруту.
Полёт прошёл нормально, без каких-либо эксцессов и непредвиденных случаев, ка-
кие бывают, иной раз...
После посадки и заруливания на заправочную стоянку, у меня было немного време-
для отдыха, а именно пятнадцать минут. Почему-то устал несколько, но компания в
курилке развеселила и усталость, как рукой сняло. И снова в полёт.
Вот уже третий «маршрут» подошёл. Время было первый час ночи. Я сел в кабину и
опять всё то же самое... Взлетел. Прошёл «второй поворотный». Спать хотелось до
невозможности не сделать это, хоть «спички вставляй», чтобы они не закрылись.
И всё же не смог себя сдержать...
Звёздное небо ночью прелестно. Оно завораживает своими огнями звёзд Млечной До-
роги космоса, необыкновенно большими и густо усеянными на этом поле. Их много и
похожее можно чуть-чуть сравнить с искрами падающего снега в свете фонарного Лу-
ча, да и то, только в том случае, когда снег идёт не мелкими, а крупными и гус-
тыми хлопьями при тихой не ветреной погоде зимней сказки.
«Вот он, Божий рай! Привет, Господь!» - мысленно сказал я окружающему простран-
ству ночи.- «А, ведь это действительно рай. Как сегодня спокойно в небе! Здоро-
во!» Я зевнул, немного повертелся в кресле, крутанул головой, чтобы отогнать от
себя сонное состояние, посмотрел вокруг, но никого не было. Было тихо даже в ра
диообмене. Скучно, но спокойно. Внизу земля светилась такими же огнями, как и в
небе, и неподготовленному было бы непонятно: где небо, где земля.
- 645, на линии,- подсказал мне офицер боевого управления дальней зоны наблюде-
ния.
- Понял.- Ответил я.
Ночная тишина убаюкивала, усыпляла своим гипнозом:
«Что же так глаза слипаются?» - протёр их пальцами, но эффект был не большой. -
«Вот, ёлки! Не заснуть бы. Грохнусь, и не узнают, где могилка моя. Хорошо, если
проснусь в раю, а то попаду, хрен знает куда».
- Господи, не дай мне заснуть!- вслух сказал я,- дитё у меня малое, любимое...
«Странно, всё вижу, а двигателя не слышу, и впереди, какой-то агрегат маячит в
разноцветных огнях. Сияет, как новогодняя ёлка. Впервые такое вижу! Ба! Так это..»
Мне стало не по себе:
«Ничего не могу понять, почему двигатель не слышу? И приборы стали расплываться.
Что-то не уютно стало в самолёте и эта хреновина плывёт недалеко. Что за ерунда
такая?»
Я десятым чувством ощутил крен самолёта, и не маленький:
«Падаю!! Уснул!!»
«Да проснись же, разобьёшься!..»- кто-то в моих мозгах крутил своё предупрежде-
ние.
У меня резко качнулась голова, ударившись о заголовник кресла.Глаза открылись.
- Ё!..
Самолёт падал с креном 60 градусов. Я посмотрел на высоту и там, где должно бы
ло быть 3700 метров, было 1500. Скорость превышала полётную и показывала своё
значение, более чем в три раза больше положенного. Я падал...
«Спокойно. Понял. Уснул!» - сам себе ответил я,- «Из крена... Пилотируй по при-
борам. Спокойно. Убери обороты*. Ручку на себя и выводи из пикирования. Спокой-
но, высота ещё есть (800 метров). Выводи! Вверх к жизни!» - командовал себе я.
Начал набирать высоту, добавив обороты двигателя для поддержания скорости и ос-
мариваясь, определяя своё местонахождение.
- 645, вы отклонились на пять километров от линии маршрута. Курс 170. Займите
линию.- Подсказал офицер БУ*.
- Понял, 170, высота 3700,- соврал я, потому что она была ещё далеко не расчёт-
ная. «Вовремя подсказал, спасибочки, пузырь с меня... А, где эта штуковина? Или
приснилась мне? Да, пожалуй. Ладно, не до этого».
Вскоре я сел и зарулил на стоянку:
« Вот, ёлы! Теперь надо держаться. По загривку получу, это сто процентов! Может
никто не заметил? Отклонился от линии, это ничего, но потеря высоты!..»- рассуж-
дал я, когда шёл к штабному домику,- «вобщем класс я подтвердил, но дальше мне
не стоит летать».
Мимо проходил командир.
- Товарищ полковник!
- Да.
- Разрешите, я последний маршрут не буду выполнять. Что-то неважно себя чувст-
вую, и разрешите уйти домой.
- Хорошо. Но завтра в наряд пойдёшь дежурным по полку.
- Понял. Разрешите идти.
- Давай.
Честно говоря, мне очень хотелось побыстрее «сгинуть» с полётов до разборки.
Уж, лучше потом, чем сейчас, когда я совсем ничего не понимал, что произошло и
как себя вести в дальнейшем. Надо было подготовиться к ответу и достойно встре-
тить ожидающуюся бурю замечаний и выговора.
Положив на место ЗШ* и все свои полётные «причиндалы» я скрылся в совестливом
стеснении за бетонными стенами, ограждающими площадь аэродрома и быстрым шагом
направился домой.
- Таня, как Катя?
- Всё нормально. «Скорая» приехала и сказала, что это просто запор. Сейчас спит,
как и должно быть, но перепугала она!..
* Маршрут– полёт в горизонтальной плоскости по линиям до указанных наземных
пунктов поворота на другую линию. Всего бывает не менее трёх пунктов поворотных.
* Предполётные – подготовка и указание задач на полётную смену, согласование дан
ных на полёты.
* Фонарь – остекление кабины лётчика.
* Обороты – в сравнении: газ у автомобиля.
* ЗШ – защитный шлём лётчика.
* БУ – боевое управление. Дальняя зона обнаружения самолёта.
***