А ты болишь во мне по полнолуньям, и я перевожу тома бумаги.
И вёдра настоявшейся разлуки сливаю и по новой наполняю.
А иногда мы даже вместе курим и в небо дымом шлём друг другу знаки.
(Так делают, наверное, в психушке все те, кому пилаты спать мешают).
Зачем ты мне? Не веришь даже в Бога. Куда уж там – в меня, в себя... В обоих?
Врываешься в мозги (в постель) наскоком. А уходя, у двери сыпешь порох.
Табличку «не влезайте!» у порога я красным обвела уже раз сорок.
Иначе станет темой некролога какой-нибудь полуслепой поклонник.
Болишь во мне. Болишь. И кровоточишь. (С моей-то аллергией на лекарства!)
Уже бы просто взял и обесточил. Но нет же – сам приходишь заряжаться
От этих оголённых проводочков. (Схватился – и уже не отпускает).
И вновь луна. Святыня для порочных. Зовёт нас в ней друг другу отражаться.