Я был Робинзоном средь шумной толпы-
Визжащей, сивушной, позорной…
Я был тамадою на тризне Судьбы,
Зажатый в тисках горизонтов…
И было похмельно и горько с утра,-
А сердце просило истин...
Но "пики" ложились знаменьем утрат,
Как грязные, палые листья…
Кружа, отпевало меня вороньё,
Друзья, ухмыльнувшись, – покинули,
И раны ложились на сердце моё
Как знак неминуемой гибели!..
…В церквушке по мне отслужили молебен
И память по ветру развея, сказали:
«Так лучше… Он часто болел…
Забудь его, милая Рита…»
…С упрямством и жаждой Орфея
Карабкался я из Аида!..
Цепляясь зубами за травы
Я к вам возвращался, родные,
Отравленный вашей отравой –
Я с вами, о други, отныне!
Ах, солнце родное, меня ослепи -
Спасеньем, надеждой, прощеньем!..
…Но встретил меня безразличнейший мир ,
Не веря в моё возвращенье…
И сердце за брата кричит и болит:
(Один он средь тварей позорных)
Пустите!.. Спущусь безвозвратно в Аид,
Чтоб не было впредь робинзонов!..