Застывшее время в куске янтаря,
Усталых деревьев сухая кора.
Здесь цвета густого маренго заря,
И с привкусом лавра и мирты ветра.
На белом песке вереницей следы,
Рассохшийся ботик с пробитым бортом.
Притихшая Вечность сидит у воды,
Бормочет беззвучно запёкшимся ртом.
Крик чаек – негромкий пергаментный хруст,
От скал отражаясь, витает над ней.
Весь берег, лучами исписан и пуст –
Прибежище еле заметных теней.
На старом причале – комком – паруса
Истлевшие видимо очень давно.
У Вечности впалые щёки; глаза
Прищурены, словно исследуют дно.
Одною рукою подпёрта щека,
Другая безвольно повисла, как плеть.
Дублёная кожа, наряд рыбака,
У ног обветшалая рваная сеть.
Десяток попавшихся душ-окуней –
Невзрачный улов в проржавевшем ведре.
Крик чаек шуршащий витает над ней…
И время твердеет прочней в янтаре…