Ребекка

Обратите внимание на раздел!
Детям до 18-ти лет лучше не читать, а то спать будут плохо)))


Ребекка

1.

В тени лесов, вдали от деревень,
Где пробегал непуганый олень,
Где птицы, прячась в своды темных крон,
Чирикали,
Где карканье ворон
Скребло, как кашель лешего в тиши,
Там, в этой неизведанной глуши,
На берегу спокойных светлых вод,
Что Рона и сейчас еще несет,
В них отразив небес белесых ширь,
Стоял Святой Урсулы монастырь.
Его сырые стены триста лет
Блюли святой молчания обет.

Суровы окна, а карниз у башен
Весь выщерблен, резьбою не украшен,
Покрыты камни мхом - веков работа -
Недвижимы железные ворота,
Дорога заросла травой густой,
Молчит зловеще монастырь пустой,
Лишь только ветра вой порою слышен,
Да воркованье голубей под крышей.

Ну, а когда-то и под этой сенью
Бурлила жизнь и было все в движеньи.
За стенами лежал мощеный двор,
На клумбах пламенел цветов узор,
Высокая и прочная ограда
Двор отделяла от дорожек сада,
Стояли две скамьи в тени аллей,
В пруду белела пара лебедей,
Встречало всех распятие у входа -
Неназванного скульптора работа.

В другом краю широкого двора
Располагалась Тубо конура -
Огромный, черный и лохматый пес,
Цепи не зная, верно службу нес,
Отпугивал непрошеных гостей,
И не было в округе пса лютей.

На двор бросая сумрачную тень,
В любой - и в ясный, и в ненастный день,
У южной стороны теснилось зданье
В три этажа,
Всех стилей сочетанье
Являя нам.
И вот под эти своды
Расположили, словно в улье соты,
Суровые монашеские кельи -
Любая - за сырой дубовой дверью.

В обители, где всем хватало места,
Сто тридцать две Исусовы невесты
В молитвах, то постясь, то разговляясь,
На исповедь ходя и причащаясь,
В смирении воспитывались строго
Под неустанным попеченьем Бога.

Среди сестер-монашенок одна
Нам интересна.
И была она
Прекрасна!
В восемнадцатое лето
Достигла красота ее расцвета.

Чуть бледное лицо
В кудрях льняных волос
Светилось чистотой.
Прямой и тонкий нос
Ноздрями трепетал.
Над мягким подбородком
Припухлых губки две, с прекрасною обводкой
Своих изящных форм, алели, словно маки.
Искрился дивный взгляд, таящийся во мраке
Пушистых двух ресниц -
Как крылья махаона
Они взлетали вдруг
Над бездной глаз зеленых.
И не могли сокрыть монашенки одежды
Ни гибкости, ни форм ее фигуры нежной.
Вздымалась мягко грудь под золотом креста,
Клонился прутиком ее тончайший стан,
Извилистый обвод ее чудесных бедер,
Кто на нее смотрел, с ума, казалось, сводит!

Была она тиха и молчалива.
Частенько с Библией под старою оливой
Сидела на скамеечке одна,
Каких-то тайных, грустных дум полна.
Молилась истово, обеты соблюдала,
Пасла овец и травы собирала.
Ни дерзких слов, ни понуканий грубых
Монахини не изрекали губы.

Лишь иногда монашки замечали,
Как их сестра, забыв свои печали,
Играет с Тубо, весело смеется,
Когда за ней он по двору несется,
И ласково она
Теребит шерсть ему
И что-то говорит, как другу своему!

От утренней зари и до вечерней
Служа Христу с покорностью дочерней,
Жила она по давнему порядку -
Молитва, завтрак, поливанье грядок -
Весь день в труде, в молитве, в размышленьи,
Склонив главу и преклонив колени.

За кроткий нрав, за красоту, за святость,
За то, что Богу рождена на радость
Ее монахини в обители любили,
Склонившись к ней, порою говорили:
"Тебя прекрасней не было от века!
Храни тебя Господь, сестра Ребекка!"

2.

Под вечер как-то на исходе лета
Прелат почтенный - фра Батисто Вэда -
С эскортом челяди на двадцати телегах
С визитом в монастырь Урсулы въехал.
Под пение псалмов встречали гостя,
Лишь почему-то Тубо, полный злости,
С угрозой лаял, пламенного взгляда
Не отводя от старого прелата.

Святой отец был раздражен и грубо
Отдал приказ убрать с дороги Тубо!
Ярился пес - напрасно все потуги
Его прогнать предпринимали слуги.

Тут из кружка сестер-монахинь споро
Монашка вышла и, взглянув с укором,
За крик и грубость на отца святого,
Но ни сказав ему упрека слова,
К псу подошла, склонилась осторожно,
Коснулась чуть спины, объятой дрожью,
Присев на корточки, приобняла за шею
И пес покорно вдруг пошел за нею.

Святой отец, забыв о раздраженьи,
Смотрел на плавные монашенки движенья,
И только девушка исчезла со двора
Как настоятельнице похотливый фра
Проговорил тихонечко на ухо:
"Пришли-ка эту дочь ко мне прислугой!"

Лишь вечер опустился темной тенью,
К Ребекке в тесную монашескую келью,
Дверь распахнув и со свечой в руке,
Вошла метресса Дона Ла-Фуке.
Реббека тут же встала на колени,
Приняв от матери святой благословенье.

"Ребекка, дочь моя, - она сказала. -
Фра Вэда не доволен тем скандалом,
Что приключился с Тубо.
Знаю я,
Что ты и Тубо - верные друзья,
Но гнев прелата не смогла умерить -
Он приказал убить назавтра зверя!"

Тут подкосились ноги у Ребекки,
Лицо застыло, задрожали веки,
Заныло больно сердце от угрозы,
И по щекам вдруг покатились слезы.

"Не плачь, малышка, есть еще надежда,
Что гнев умерит фра Батисто прежде,
Чем пострадает Тубо!
Будет ужин,
За ужином прелату ты прислужишь,
И вымолишь прощение для пса,
Бывают ведь Господни чудеса!
Оденься встань, и помолившись Богу,
Не будь к отцу Батисто слишком строгой,
Он все ж мужчина, хоть святой отец,
А с девушкой когда-то, наконец,
Все происходит, что должно случится,
Хотя с тобой не надо б торопиться...
...Теперь идем, - сказала равнодушно. -
Все в руце Божьей - будь ему послушной."

3.

В покоях фра Батисто уж давно
Накрыли трапезу и принесли вино -
Прелат пузатый в окруженьи свиты
Вкушал барашка, виноград, бисквиты!
Рыгая сыто, из последних сил
Ко рту за кубком кубок подносил!

Остатками десерта и барашка
С прелатом угощались пять монашек,
И среди них блистала Маргарита
Давнишняя фра Вэда фаворитка.

Здесь благочестие никем не соблюдалось!
Одна монашенка к прелату грудью жалась,
Другую он кусал, играя, в шею,
Вертела третья задом, а за нею
Четвертая бесстыдница на ложе
Себя ласкала, извиваясь тоже,
А Маргарита на колени встала
И влажным ртом прелата член ласкала!

4.

Ребекка с настоятельницей Доной
Прошли к покоям галереей темной,
И девушки сердечко в страхе билось,
Но вот и вход.
Она остановилась.
"Ты что-то бледная сегодня, я гляжу!
Сейчас фра Вэда я предупрежу.
Сегодня у него ночная месса,
А ты постой!" - сказала ей метресса.

И вот стоит монашенка одна,
Тревогою душа ее полна,
Она молитву к Господу возносит:
"Спаси мне Тубо, Боже! - с верой просит. -
Помилуй, Господи!
Молю, молю любя!"
За друга молит, позабыв себя.

Метресса Ла-Фуке в минуты эти,
Кляня себя и всех на белом свете,
Вошла в покои, полные разврата,
Предупредить бесстыдника-прелата,
Что девушка к нему приведена
И ждет за дверью зова лишь она.

Пав на колени, Дона Ла-Фуке
Склонилась вдруг к священника руке:
"Оставь ее Батисто, я прошу!
Ты грешник и с тобою я грешу!
Других бесстыдниц здесь неужто мало?
И я тебя когда-то ублажала,
Потом меня сменила Маргарита,
Теперь же у тебя развратниц свита!
Не тронь Ребекку, не губи цветок!
Она дитя - ты грязен и жесток!
Ее душа чиста, она невинна!
Не трожь ее, развратная скотина!
Гореть тебе среди чертей в Аду
И я с тобой туда же попаду!"

"Ты забываешься! - фра Вэда заревел. -
Молчать и подчиняться твой удел!
Указывать?
Кому?
Да как ты смеешь?
Кто дал тебе все то, что ты имеешь?
Ах, шлюха! Мразь! Сгоришь ты на костре!
Все во-о-о-он пошли!
Ступай, скажи сестре,
Что ждет ее уже к себе фра Вэда
Для скромной трапезы и о душе беседы!"

5.

Когда монашенка вошла в его покои
Отец Батисто, на коленях стоя,
Молился у святого алтаря.
Ребекка, лишних слов не говоря,
С ним рядом на колени опустилась,
Ее головка низко наклонилась,
Как будто слушая святые голоса,
И так они молились полчаса.

Девятого пробило половину,
Фра Вэда встал монашенке за спину
И ей на плечи руки возложил.
"Я, дочь моя, тебя благословил.
Пребудет пусть с тобою Божья сила,
Скажи, о чем ты Господа молила!"

"За друга, отче! В этот чудный час
Я за него пришла просить и вас!"

"Просить за друга?!
У монашки друг?
Пасешь овец ты...
Этот друг пастух,
Которого ты встретила случайно
И, позабыв обет, влюбилась тайно?"

"Как можно мне, ну что вы говорите!
Бог - мне любовь, а дом - моя обитель!
Душой и телом с Богом - им дышу!
Я лишь за пса, за Тубо вас прошу!"

Вдруг стало тихо, лишь трещали свечи,
Фра Вэда, чуть поглаживая плечи,
Не позволял Ребекке встать с колен
И чувствовал, как набухает член!
"Я проявлю к твоей собаке милость,
Но ты сама достаточно ль смирилась,
Ты искренна в желании спасти?
Готова ли ты жертву принести?"

"Готова ль я?.. Конечно, фра, готова
Нести обет, молить прощенья снова,
Лишь крошки есть, лишь только капли пить,
Суровым наказаньем искупить
Вину пред вами твари бессловесной!
В том благодатью я клянусь небесной!"

Прелата вид монашенки прекрасной
Так распалил, что из-под черной рясы
Он член свой возбужденный достает,
По волосам Ребекки им ведет
И голосом, животной страсти полным,
Ей говорит: "Тогда обет исполни!
Ты поверни лицо свое сюда
И дальше без испуга и стыда
Прими смиренно в свой невинный рот
То, что тебе отец святой дает!"

Ребекка с послушаньем обернулась
И прямо в член лицом прелату ткнулась,
И только тут увидела она,
Что ряса у фра Вэда задранА!
А он схватил Ребекку с силой бычьей
И членом возбужденным в губы тычет!

Толкнув с ума сошедшего прелата,
Она рванулась из его захвата
И навзничь опрокинулась, крича!
Ползла по полу прочь от палача,
Но ряса и рубашка кверху сбились,
И две ноги прекрасных заголились!
За ней стремясь, звереющий прелат
Хватал ее за бедра и за зад,
Одежду рвал, открыв живот и груди,
И рот ей зажимал, грозя орудьем!

Не ожидал он от монашки хрупкой,
Что так она сильна и неприступна.
Ребекка же царапалась и билась,
Из-под прелата вырваться стремилась -
Ей только бы до двери добежать!
На фра Батисто продолжал держать,
Что стоило огромного труда!
"Марго, Анжела, Ливия - сюда!"
Уж задыхаясь, громко он позвал,
И тут развратницы толпой вбежали в зал!

Кто за руки, кто за ноги монашку
Они схватили.
Рваную рубашку
Сорвали с девушки и тело обнажили,
Потом ее веревками скрутили,
Оставив синяки на нежной коже!
Потом Ребекку, уложив на ложе,
Чтоб фра Батисто было лучше видно,
Распяли к спинкам образом бесстыдным,
И завязали рот повязкой прочной,
Чтоб крики не услышать было ночью!

Для ублаженья палача-прелата
Девицы тут же предались разврату,
И, не щадя души Ребекки нежной,
С себя монашки сбросили одежды!
Анжела, широко раздвинув ноги,
Открыла для фра Вэда все дороги,
И он с рычаньем пользовал ее,
Вонзая в плоть восставшее копье!
А Ливия, как ей велел прелат,
Вводила Маргарите свечку в зад,
А та лизала между ног у Жанны
И лоно ей массировала рьяно!
Мелькали ноги, груди, ягодицы,
В порыве сладострастия сестрицы
Друг друга целовали и при этом
Не забывали о Батисто Вэда -
Сосали член ему поочередно,
И спереди и сзади он свободно
Вводил в тела их толстое орудье,
Руками теребя монашек груди.

6.

Когда уж было заполночь давно,
Устав развратничать и выпив все вино,
Фра Вэда про Ребекку вспомнил вдруг!
Покинув за столом своих подруг,
К ней подошел.
Ее белело тело.
Ребекка связанная с ужасом смотрела,
Как тянется к ней страшная рука,
И гладит грубо плечи и бока,
Ощупывает груди и соски,
Сжимает пальцами до боли, как тиски,
Потом ласкает бедра и живот,
Касается ее лобка и вот
Развратника-прелата палец грубый
Ей раздвигает половые губы!

Смеется нагло он: "Промокла, сучка!
Понравилось смотреть на нашу случку?
Течешь?
А не боишься? - будет больно!
Ну что, Ребекка, может добровольно
Согласна стать наложницей моей?
Тогда пущу - садись и ешь и пей,
Оденешься в шелка, получишь злато,
С годами станешь знатной и богатой!
Доходное поместье подарю
И будешь ты служить монастырю,
Став настоятельницей!
Говорю открыто -
Сейчас моя рабыня Маргарита,
Но надоела мне она давно
И не мила, что кислое вино!
Подумай, милая, какой давать ответ.
Ну что, кивни, согласна или нет?"

Ребекке страшно и ужасно стыдно!
Она раздета, у нее все видно!
Текут ручьями слезы по щекам,
А между ног ужасная рука
Бесстыдно гладит, давит, грубо мнет,
То в лоно проникая, то в проход!
А страшный голос требует ответ,
И машет головой Ребекка - нет!!!

Отказ заставил фра Батисто злиться:
"Ну что же, непокорная девица,
Сейчас поймешь, что отказалась зря!
Эй, девки, приведите кобеля!"

7.

Весь разговор слыхала Маргарита,
Хотя лежала, и глаза закрыты,
И притворялась спящею она,
Но и в помине не было там сна!
Уж в фаворитках года три была
И все нетерпеливее ждала,
Когда уже получит в руки власть,
Чтоб жить, и пить, и есть ей было всласть,
Метрессу Дону Ла-Фуке сослать,
И монастырь с казной себе прибрать!
Совсем некстати встала на пути
Монашка молодая, и найти
Скорей хотела Маргарита средство,
Чтоб избежать подобного соседства.
Пока ж упорством девушки она
Была вполне удовлетворена.

8.

Тем временем был Тубо приведен.
При виде фра опять взъярился он,
Наполненный неведомой обидой.
Скребя когтями каменные плиты,
Рванул из рук державших, скалясь злобно!
Был до смерти напуган преподобный,
Попятился, распятие схватил,
И вдруг бежать трусливо припустил,
Пытаясь скрыться в том пределе зала,
Где бедная монашенка лежала!

Пес черною стрелой метнулся следом!
Вот прыгнул он над ложем и фра Вэда,
Прикрыв руками горло, что есть сил,
От ужаса по-бабьи завопил!
Но пес остановился вдруг внезапно -
Знакомый взгляд!
Подруги милой запах! -
Он кинулся назад, хозяйку чуя,
Хвостом виляя, прыгая, ликуя,
Вскочил на ложе вдруг в прыжке упругом,
И принялся обнюхивать подругу.
Лизнул лицо, волос коснулся пышных,
Холодным носом торкнулся подмышку,
Метнулся вновь к лицу, потом к ногам
И вдруг, учуяв кровь, он замер там!

Тут фра Батисто, все еще не веря,
Что не растерзан разъяренным зверем,
Открыл глаза и начал помаленьку
Ползти от ложа прочь на четвереньках
Туда, где стол, где стулья, свечи, чашки,
И от испуга бледные монашки.

Толстяк-прелат в испуге и в горячке
Под стол пролез искусно на карачках,
Но и тогда не сел за стол на место,
А встал на ноги, спрятавшись за кресло,
И высунулся лишь наполовину,
Чтоб оглядеть представшую картину.

И что же видит?
Возбужденный Тубо
Монашки половые лижет губы
Своим шершавым красным языком,
Как будто с этим был давно знаком!
А девушка?
Растеряна она
И тоже лаской пса возбуждена!
Прервать лизанье не имея силы,
Она невольно губки прикусила
И, больше уж не сдерживая страсть,
Со стоном ласке Тубо отдалась!

Прелат свои раскормленные чресла,
Кряхтя, как хряк,
С трудом устроил в кресло,
И глядя на Ребекку, произнес:
"Смотрите вы, какой умелый пес!
А ну-ка, девушки, скорей идите к ложу
Давайте Тубо нашему поможем
Подругу ублажить свою сполна!
По-моему, не против и она!
Как видите, чтоб девкой овладеть
Язык куда сподручнее, чем плеть!"

И подчинившись Жанна и Анжела
Приблизились и принялись за дело,
Лаская Тубо брюхо с двух сторон,
И все сильнее возбуждался он,
Над девушкой навис, расставив лапы,
Слюною с языка на грудь ей капал,
А член его - огромный, видит Бог -
Был устремлен Ребекке между ног!
Анжела бедра ей приподняла
И Жанна член в монашенку ввела!

Почуяв, как безжалостное жало
Вошло в нее и плоть ее порвало,
Ребекка ноги не могла свести
И закричала Тубо: "Отпусти!"
Но пес команды "отпусти" не знал
И член его все глубже проникал!

Ребекке было страшно, стыдно, больно!
Она глаза зажмурила невольно,
Сжимала зубы и глушила стоны,
Покуда зверь терзал ей членом лоно!
Ребекка не могла пошевелиться -
Казалось ей, что это вечно длится...

...

9.

Давно уже стояла ночь сырая,
Пробило три и сон, не разбирая,
Окутал всех покоем до рассвета -
Храпел в кровати фра Батисто Вэда,
И Дона Ла-Фуке вздыхала тяжко,
Сто тридцать две уснувшие монашки
Смотрели сны, зовущие куда-то,
И спали все наперсницы разврата,
Вина напившись, прямо у стола.
Одна Ребекка только не спала.

Измученная девушка лежала,
И тонкой струйкой кровь на покрывало
Из лона вытекала, и слеза
Ей заливала горечью глаза.
Без перерыва Бекки три часа
По воле фра была во власти пса!
И вот он, успокоившийся, рядом
Лежал и не сводил с хозяйки взгляда.

"Ах что же, что
Теперь со мною будет? -
Ребекка плакала. -
Про все узнают люди!
Прелат в отместку скажет - спит со зверем!
Мне не поверят, а ему поверят!
Закон за случку с оборотнем крут -
Изрубят Тубо, а меня сожгут!
О, Господи! Спаси! Яви мне милость!
Зачем же я судьбе не покорилась?
Теперь перед Тобой вдвойне грешна
И будет грех наказан мой сполна..."

10.

Оплыли и погасли в зале свечи,
Петух с испугу прокричал далече,
Ребекка провалилась в липкий сон,
Но не принес ей облегченья он,
Не перестало сердце тяжко биться,
Алмазом на трепещущих ресницах
Слеза сверкала…
Девушка бледна
Сквозь сон о чем-то говорит она,
И губы шепчут: "Лучше б умерла…"
А в темноте от дальнего стола
Мелькнула тень, чей легкий шорох слаб,
Но Тубо морду тут же вскинул с лап,
И волчий взгляд зеленый засверкал,
И вместе с ним сверкнул зубов оскал!
Тень замерла, ночною тьмой укрыта,
Но пес услышал шепот Маргариты:
"Спокойно Тубо!
Фу!
Да что с тобой?
Ведь это я! Спокойно, дорогой!
Хорооооший пес…
Я сяду вот сюда...
Лежи, я ей не причиню вреда!
Бедняжка, просто выбилась из сил...
Еще одну фра Вэда погубил!.."

"Ребекка!.. Бетси…" - тихо позвала.
"Попей водички…" -  кружку поднесла,
Приподняла ей голову слегка,
И сделала Ребекка два глотка.
"Кончается сегодняшняя ночь!
Не бойся, девочка!
Хочу тебе помочь!
Скорей бежать!
Бежать отсюда надо!
Сквозь тайную калитку за ограду
Я выведу на нужную дорогу!
Вот золото! Его совсем немного…"
А пальцы быстрые
Распутывали ловко
Пленяющие девушку веревки.

"Очнись, Ребекка! Утра полоса
Зарею вспыхнет через два часа!
Незавидная участь тебя ждет -
Молиться и стареть за годом год
И в рабстве пребывать
Пресыщенного фра
В надежде избежать
Темницы иль костра!"

"Была и я монашкою простой,
Бог одарил умом и красотой!
Порхала, словно летом стрекоза,
Да вот попала Вэда на глаза!
И схвачена, и чести враз лишилась,
Как и с тобой, со мной все совершилось -
Метресса Ла-Фуке - служанка зла,
Меня в покои эти привела!
Теперь наложница и нет такого чуда
Чтоб без греха мне вырваться отсюда!
Лишь муки вечные архангелы сулят!
А у тебя есть шанс покинуть Ад!"

Последний, между тем,
Развязан узел был,
Казалось, девушка, совсем лишилась сил!
Она не чуяла затекших рук и ног,
И плащ накинутый согреть ее не мог,
Стучали зубки… А довольный Тубо
Все силился лизнуть бедняжку в губы.
Ребекка от обид заплакав снова
Решила Тубо наказать сурово,
И стала бить, царапать, словно кошка,
А пес лизал соленые ладошки.

11.

Восход, наставший через три часа,
Застал Ребекку под охраной пса
Идущею заброшенной тропой.
Держась за Тубо тонкою рукой,
В другой держала узелок монашка.
Лежали в нем: холщевая рубашка,
Лепешек пара, пара яблок, сыр,
Гусиное крыло, откуда жир
Оставил на рубашке темный след,
Распятие, пять золотых монет,
Красивый гребень, ленточка муслина,
И небольшая фляга влаги винной.

Тропа по лесу продолжала виться,
Кругом, проснувшись, щебетали птицы,
Туман холодный, уступая свету,
Сбежал в низины и растаял где-то,
Трава позеленела, и кусты,
Стремясь к теплу, расправили листы,
Обрушивало солнце блики в реку
И вот уже не верила Ребекка
Тому, что с ней случилось в эту ночь!
Она гнала свой страх из сердца прочь
И ей казалось, что она спала,
Но вот сейчас забьют колокола
С высокой главной монастырской башни!
Она проснется и кошмар вчерашний
Растает, как растаял утром мрак!
Но было все теперь, увы, не так!
Ей боль в паху твердила о несчастье
И синие лодыжки и запястья.

12.

А Дона Ла-Фуке не стала даже
Гадать, о чем
Прелат ей утром скажет,
Когда б его с рассветом разбудить,
Но не затем, чтоб снова есть и пить,
А службу провести.
Он все равно
Жаркое стал бы жрать и пить вино!
Будить его - самим себе дороже!
И фра с утра никто не потревожил.

А храп умолк к полудню наконец,
Проснулся сам собой святой отец!
Со стоном сел насупленный прелат,
Кругом бардак, куда ни бросить взгляд!
На всех столах пестрел вчерашний ужин,
Объедки, кости, корки, кляксы, лужи!
И там и сям раскидано тряпье…
Он принялся отыскивать свое!
Отпил из горлышка, поморщился, рыгнул,
Поскреб живот, с досадой что-то пнул,
Сощурился, ступив к окну на свет,
И тут заметил, что Ребекки нет!

"А где она?!" - последовал вопрос.
Он вспомнил ночь, и как огромный пес
Свой инструмент в монашенку вводил,
Чем не на шутку Вэда возбудил!
И тут монашки оказались кстати,
Чтоб ублажить прелата на кровати!

"А чертов пес нагнал сначала страху!.." -
Воскликнул фра, найдя свою рубаху
Всю в пятнах и залитую вином…
Но думал Вэда только об одном:
"Куда они могли девчонку деть?
Я снова прикажу ее раздеть!
Не хочет быть со мной и Бога ради -
Сойдет кобель и непременно сзади!
Меня такое возбудит слегка,
А после подпущу к ней ишака!"

Рукою возбужденный член сжимая,
Фра подошел к столу и встав у края
Струю мочи направил на тарелку,
И брызги стали разлетаться мелко…

13.

К полудню было пройдено немало!
Измучилась Ребекка и устала,
Босые ноги сбила о коренья,
И Господа молила со смиреньем
Придать терпения и силы до поры,
Но ночь без сна, воздействие жары...
Она уже не знала, где дорога,
И вроде даже бредила немного...
Шла, шла и опустилась на траву
И вот летит - во сне ли, наяву?
Внизу кружат дорога, лес, река,
В которой отразились облака!
Душа Ребекки в небесах парит
И с нею Бог безмолвно говорит -
Как будто сквозь прикрытые ресницы
Самой себе Ребекка стала снится!

Вот Бетси - крошку с ангельским лицом -
Чума лишила матери с отцом!
Вот девочку едва не отдают
В какой-то подозрительный приют!
Мадам Жиро пригрела голубочка
И вот она уж бургомистра дочка!
Вот Бекки научилась очень рано
Писать под руководством капеллана!
Играть с детьми ей выдавалось мало -
Играла в куклы, Библию читала!
Потом случился мор, потом война -
Опять осталась девочка одна!
Вдов капеллан был, оттого суров,
Воспитывал ее без лишних слов!
Исполнилось когда пятнадцать лет
И капеллан покинул этот свет!
Чтоб в третий раз опять не быть одной
Трактирщик предложил ей стать женой!
По сути, он был добрым человеком -
Имел три сына старше, чем Ребекка!
И вот тогда-то приходской кюре
Ей справил пансион в монастыре!
А там фра Вэда!..
Девушка со страху
Глаза открыла!
Тубо за рубаху
Тихонечко трясет ее, скулит!
Вставай! Вставай! как будто говорит!

Опять заплакала!
Ну что же делать ей?
Кому она нужна с бедой своей?

14.

Нечесаный, немытый и небритый
Призвал к себе фра Вэда Маргариту,
И только лишь она вошла в покой,
Он хвать ее железною рукой!
Пощечина хлестнула очень звонко:
"Сейчас ответишь, сука, за девчонку?!"

Он повалил монашку на кровать,
С нее одежды грубо стал срывать!
Она же извивалась и стонала,
Как будто ей пощечин было мало!
С разбитых губ уже сочилась кровь!
Схватив за волосы, фра Вэда вновь и вновь
Терзал монахиню безжалостно, упорно,
Но та ему была во всем покорна!

"Что, нравится? А ну-ка, на колени!"
Она послушно, с жадным вожделеньем,
Разбитыми губами ловит член,
И в рот его берет, как будто в плен,
И лижет, и сосет,
Давясь, глотает
На сколько ей дыхания хватает!
Рукой мошонку теребит прелату,
Ногтями острыми царапает по заду!
И член фра Вэда стал огромным жутко,
По горлу проникая до желудка!

Тут Вэда вдруг монашку оттолкнул,
За волосы схватил и развернул,
И руки грубо ей завел за спину,
Запястья обвязав веревкой длиной!
Конец веревки бросил через балку,
Вверх потянул - монашка в позе жалкой
Пред ним предстала.
Вперил алчный взгляд
Прелат на Маргаритин круглый зад!
Большая грудь лежала на полу,
Веревку Вэда привязал к столу!
В такой пикантной позе Маргарита
Была со всех сторон для фра открыта!

"Ты, шлюха, чтоб тобою овладеть
Сегодня мне понадобится плеть!"

"Я не виновна! Нет! Святой отец!.."

вжик

На белой коже закраснел рубец!

"Кто отпустил девчонку, говори!"

вжик

"Она была распята до зари!
Ей пес помог! Он перегрыз веревки!.."

вжик

"Ты, потаскуха, врешь не очень ловко!"

"Я видела! Я видела сама!
Едва от страха не сошла с ума!
То оборотень! Оборотень был!!!
Вдруг когти выросли и пара черных крыл!..

вжик

"Ты спал, свинья! За ней не углядел!
А демон этот ведьмой овладел!
Член у него - не твоему чета!
И видимо Ребекка неспроста
Тобой пренебрегла!
Там будет с руку -
Таким он ублажает эту суку!"

"Да ты, смотрю, от Тубо без ума!
Уже готова дать ему сама!?
Так получай!

вжик

Господние дары!..

вжик

Мне не заткнуть!

вжик

Ничем твоей дыры!"

вжик

И, возбудившись, бросил плеть прелат,
И с силой вставил член монашке в зад!

"Еще! Еще!
Святой отец, поверь!
Как оказалось, Тубо - страшный зверь!
Член у него, как мощное копье!
Когда он был нацелен на ее!
Еще! Она его рукой схватила,
И жадно между ног себе всадила!
Но ей, похоже, все же было мало!
Еще! Она кричала и стонала!
Они сплелись, как змеи, на постели!
Еще! Там кровь! И вместе улетели!
Еще, еще! Я обожаю боль!
А утром я нашла в мошне фасоль!
А золото исчезло без следа!
Еще!!!
Исчезли вещи и еда!
Кольцо исчезло, что вчера мне дал!..
Давай!!!
Еще!!!
Ну почему ты встал!?.."

Прелат с монашкой не закончив дел,
Сквозь свой покой стрелою пролетел,
На четвереньки пал у сундука,
А в нем шкатулка!
Жадная рука
Шкатулку хвать!
А к ней есть ключ на шее!
Дрожа от нетерпения, скорее,
Ее открыл, а там!.. Помилуй Бог!!!
Желтеет вместо золота горох!!!

15.

Открылся за плющом чудесный грот,
Устелен мхом и ручеек течет,
А небольшой и аккуратный лаз
Укрыт кустом от посторонних глаз,
И если бы не малая нужда,
Ребекка не нашла бы никогда
Удобного такого уголка
С наличием и стен и потолка!
И девушка решила отдохнуть,
А поутру продолжить дальний путь.

Усталость смыла чистая вода,
Нашла Ребекка место без труда,
Где постелила плащ и прилегла.
В пещере, в глубине стояла мгла,
А верный Тубо все углы обнюхал,
И охранять у входа лег на брюхо.
Журчал ручей, за ухом пес чесал,
Погожий день тихонько угасал,
Смолкали птичьи голоса снаружи,
В монастыре монашки шли на ужин,
Вечерний звон парил над всем легко,
Был вкусен теплый хлеб и молоко…
"А я в пещере и совсем одна…
И, кажется, довольно голодна!"
Пришлось Ребекке поудобней сесть,
Взять узелок и, наконец, поесть -
Кусочек сыра, яблока чуток,
Разбавленный водой вина глоток.
Крыло гусиное и черствые лепешки
Из рук съел пес, не уронив ни крошки.

На плащ Ребекка снова прилегла,
Полой укрыла ноги, как могла,
Расслабилась, давая отдых телу,
И размышляла, что же дальше делать.
"Уйду с рассветом я подальше в горы.
В монастыре меня забудут скоро,
Найдется человек, кому нужна,
Послушная и верная жена.
А если что, свирепый Тубо вид
От злых людей надежно защитит!.."

Был этот день нелегким для Ребекки.
Не слушались и закрывались веки,
На мох склонилась голова ее -
Монашка погрузилась в забытье.

16.

Когда злодейство осознал фра Вэда,
То разозлился и, не взвидя света,
Забыл мгновенно, чем был занят прежде!
Немного погодя, уже в одежде,
Взяв в руки четки, помолился он,
На голову накинул капюшон,
И торопливо бросился за двери,
В свою потерю не желая верить.
Да и никто бы вынести не смог,
Что золото превращено в горох!

Одна оставшись, Маргарита ловко
На ноги встала, сбросила веревку,
Спокойно в кубок налила вина,
Неторопливо выпила до дна.
Презрев, что голая и что повсюду грязь,
Уселась в кресло, пошло развалясь,
И в тишину округлых сводов зала,
Прикрыв глаза, презрительно сказала:
"Противный и тупой развратный хряк,
Пресыщенный разъевшийся дурак!
Давай, лови колдунью по дорогам!
Ты на бобах, и пучит от гороха,
И злоба в сердце жирное ползет...
Тебя, быть может, Тубо загрызет,
Удавит жадность, иль затопчут кони
В пылу очередной за злом погони!
Да чтоб ты сдох! Как этого хочу!.."
И тут она увидела мочу
В тарелке на столе!
И запах в нос ударил!
"О, Господи, спаси
Меня от этой твари!.."

17.

"В монастыре объявлена тревога!
Советую блюсти обеты строго,
Иначе ведь недолго до костра!
Молитесь все!
Вчера одна сестра,
Представ на суд пред Господа лицом,
Была уличена святым отцом
В том, что презрела божью благодать,
Решилась душу Дьяволу продать!
Сожительствовать с оборотнем стала,
Травила скот, ночами колдовала,
В округе жгла крестьянское жилье…
Вы все, конечно, знаете ее.
Да, ведьма!!! И заблудшая овца!..
Молитвой укрепим свои сердца!
Господь наш милостив и девочка спасется,
Ее душа на небо вознесется,
Очищенная пламенем костра!
Тебя мы любим, бедная сестра!"

И Дона Ла-Фуке,
Увидев страх на лицах,
С послушницами принялась молиться.

18.

Пока монахини в мольбах взывали к Богу
Фра Вэда собирал людей в дорогу!
Всех слуг призвал, призвал свою охрану!
Как будто ворон, черная сутана
Мелькала по двору то тут, то там!
Стояли суета, и шум, и гам,
Храпели кони, раздавались крики,
Звеня негромко, сталкивались пики,
Посверкивали панцири в лучах,
Лениво двое бились на мечах,
Не для разминки, а скорей от скуки…
И лучник снаряжал в сторонке луки.

На сборы час ушел, потом другой,
Но вот колонна тронулась.
Дугой
Скривилась от волнения немного,
И сквозь ворота вышла на дорогу.
Семнадцать всадников и дюжина телег,
С фра Вэда, не надеясь на ночлег,
Пустились пополудни в три часа
Монашку изловить и кончить пса!

К монастырю вела одна дорога,
А троп в округе было очень много,
Но все они, насколько б ни ветвились
К дороге, как ручьи к реке, сходились!
А та была лесной укрыта тенью,
Бежала к близлежащему селенью,
Куда бы путник ни направил путь
С дороги этой было не свернуть!
Река лежала от дороги справа,
И ни моста на ней, ни переправы!
А слева, как стена, стояли горы,
Лишь козы дикие скакали по которым,
Мелькая средь наваленных камней -
Безлюдье полное кругом на десять лье!
Не спрятаться тут было и букашке,
Не то что глупой маленькой монашке!

Фра Вэда, восседая на повозке,
Не очень складной и довольно жесткой,
Сам правил парой сильных лошадей -
Он словно на охоту вел людей!
Решив проехать быстро часть пути
Чуть дальше, чем пешком могли пройти
Девчонка с псом,
Намерился прелат
Свою ораву повернуть назад,
И, беглецов зажав со всех сторон,
Устроить самый настоящий гон!
Трубя в рога, зажечь огни и лавой
Пугать! Травить!
Безжалостной облавой
Обрушиться!
Беглянку повязать
И в монастырь…
"Я буду истязать
Ее не наверху, а в подземелье,
За каменной стеной, за толстой дверью!
Чтоб никогда оттуда не проник
Ни стон ее, ни дикой боли крик!
Ее под свод подвешу на цепях!
Подмышки опалю, обрею пах!
До крови иссеку живот и спину!
Петлю на шею тонкую накину!
Прижгу гвоздем каленым ей соски,
Зажму до хруста на ногах тиски
И стану медленно придушивать волчицу
Сильнее и сильней,
Чтоб начала мочиться!
А после этого вгоню ей кол меж ног!
Под ногти иглы!
Преподам урок,
За грех ее и ослушанье Бога!
Лишь на костер теперь ее дорога!
А Маргарите надо приказать,
Чтоб шла со мною и пока терзать
Ребекку буду в подземелье том,
Ласкала бы меня рукой и ртом
И вместе с семенем я всю мирскую скверну,
Смотря на муки, из себя извергну!"

19.

Спала Ребекка.
Колыбельной ей
Звучал журчащий струями ручей!
Склоняясь низко, любопытный взгляд
Бросал сквозь ветви розовый закат!
Накатывал покой со всех сторон,
Ребекке снился яркий, дивный сон!

Стоит чудесный полдень, дышит лето,
В прозрачном небе жаворонок где-то
Как будто колокольчиком звенит,
И слепит солнце, воспарив в зенит!
Совсем невдалеке сверкает речка,
Пасутся мирно белые овечки,
Порхают бабочки, жужжит мохнатый шмель,
Бросая тень, беседку дикий хмель
Увил обильно, свесив вниз верхушки.
В беседке на коврах лежат подушки,
Везде цветы разложены любя,
И видит Бекки там сама себя!
В прекрасном платье, белом и открытом,
И в легких туфлях, жемчугом расшитых,
Она лежит и в неге отдыхает,
Алмазы в волосах ее сверкают,
Звенят браслеты при движеньи рук,
И раздается музыка вокруг!

Вдруг будто свет и белый голубочек
Влетел и сердце бедное в комочек
У Бекки сжалось сладостно и больно,
Она глаза зажмурила невольно,
В лицо прохлада, будто ветерок
И что-то мягкое слегка коснулось ног!
Вот грудь волненье сладостно сдавило,
Вот что-то Обняло ее!
Ребекка с силой
В ответ навстречу счастью подалась,
Подпав под всеобъемлющую власть
Любви и нежности, что в душу к ней вселились!
С губами жаркими Ребекки губы слились!
Но что-то твердое ее зубов коснулось,
Она отпрянула немного и…
…проснулась!
Над ней навис своей громадой Тубо
И вновь любя лизал Ребекку в губы.

Она с натугой оттолкнула пса!
"Фу, Тубо!
Ты не дал и полчаса
Мне отдохнуть!
Какой ужасный пес!
А ну, пусти!
Куда суешь свой нос?!"
И только тут заметила, что он,
Как прошлой ночью, сильно возбужден!

К ручью Ребекка быстро подбежала
И брызгаться водой на Тубо стала,
А тот вступил в игру, веселым лаем
Большие своды грота оглашая!

20.

Ребекка успокоить пса смогла
И снова на подстилку прилегла.
Была слегка расстроена она,
Что Тубо пробудил ее от сна!
Теперь же спит, а девушке не спится,
Ее сердечко стало часто биться!
Любви! Любви
Ее натура хочет,
В глазах возникли эпизоды ночи,
О чем боялась вспоминать с утра:
Вот в Маргариту член свой вводит фра,
Вот Ливия с Анжелой тесным кругом
Сплелись, лаская бешено друг друга,
Со свечкой Жанна выгнулась на ложе…
Ребекка свечкой пробовала тоже
Но было больно, свечка туго шла,
Ввести ее Ребекка не могла.
А пальчиком себя порой ласкала,
И возбужденье вроде отступало,
Но ненасытным оказалось тело -
Оно чего-то большего хотело!

А прошлой ночью, испугавшись жутко,
Была едва не лишена рассудка!
Особенно когда рукой прелат
Ее хватал,
А палец вставил в зад
Так глубоко и грубо, что все тело,
От боли сжавшись, сразу онемело.

А с Тубо, честно надобно сказать,
Когда меж ног ее он стал лизать,
Ей неожиданно
Приятно очень стало,
Но только вот она не ожидала,
Что это будет у нее с животным!
Когда же орган Тубо детородный
Ей в лоно с силой бешенной проник,
Она от боли не сдержала крик.

Воспоминанья разожгли монашку,
Она решилась - скинула рубашку,
Достала гребень, Тубо позвала,
Лежать велела!
Рядом прилегла,
Чесать на брюхе гребнем стала шерсть.
И только провела раз пять иль шесть,
Как Тубо потянулся, развалясь,
И закатил глаза, разинув пасть!

Ребекка с интересом наблюдала,
Как показалось небольшое жало
В паху из утолщения у пса!
Как жалит эта красная оса
Уже познала девушка, но все же
Рукой своей коснулась осторожно,
И обхватила пальчиками член,
И жало красное в переплетеньи вен,
Вытягиваться стало и расти,
И вот оно уж в полруки почти!
Да только много это или мало?
Что делать дальше, девушка не знала,
А Тубо ничего не мог сказать!
Тогда решила Бекки полизать
Собачий член тихонько язычком.
Но пес был с этой лаской не знаком!
Он приподнялся, тело изогнул,
И сам свой член решительно лизнул.

Расстроилась монашенка и вот
От страсти у нее заныл живот!
Терпеть такое больше не могла!
Подняв колени, ноги развела,
И пальчиком на бугорок нажала,
И первый стон глубокий не сдержала!
Тут увлажнилось и открылось лоно,
И вот уж Тубо, между ног склоненный,
Ребекку лижет жарким языком!
Ей хорошо вдруг стало и легко!
Язык собаки и своя рука
Касались жадно губ и бугорка!
Ребекка ноги посильней согнула
И на себя собаку потянула...

...

21.

Забыв свои надежды и печали,
В монастыре давно монашки спали.
И лишь метресса Дона Ла-Фуке
Кралась тихонько со свечой в руке
По темным монастырским коридорам,
По лестнице, поднявшись по которой,
Ступила на этаж, где чуть светлее,
На цыпочках прошла по галерее,
Свернула вбок, к покоям Маргариты,
Надеясь, что во тьме надежно скрыта.

Крадясь все осторожнее, все тише,
Она подходит к келье ближе, ближе.
Из-под двери сочится тусклый свет,
И раздается тихий звон монет!
Потом смешок, скрип стула иль стола
И голос радостный: "Тебя я провела!"

Метресса вздрогнула и свечку уронила,
Дверь тут же распахнулась!
"Очень мило! -
С усмешкою Марго произнесла. -
Ты мне горшок, наверно, принесла?"

"Ты, шлюха, рано празднуешь победу!
Про золото теперь узнает Вэда,
Он махом тебе голову снесет!"

"А кто ему про это донесет?"

"Я донесу!
А знаю я не мало!
Про золото и что давно ты стала
Порою даже с конюхами спать,
Рога Батисто Вэда наставлять!
Найдет тебе он жеребца, кобыла!
Да и Ребекку зря ты погубила,
Она не ведьма! Ей не повезло!
А ведьма ты!
И всюду сеешь зло!"

"Ах, это я вершу тут все дела?
Не ты ль Ребекку к Вэда привела?
А остальных не ты ль гнала к прелату,
Как и меня, мне помнится, когда-то!
Всех провести смогли не вы ли двое,
И сестры всё имущество мирское
Отдали в монастырь, а вы обманом
Его разворовали по карманам?
Нет, ведьма ты!
Ты кровь чужую пьешь!"

"Ну, берегись, змея! Сейчас умрешь!"

Монахини, как гарпии, схватились
Душить друг друга!
На пол покатились,
Свеча погасла, сделалось темно,
Но это не смутило!
Все равно
Вцепившись в горло с яростью звериной,
Они катались в галерее длинной,
И лишь об пол затылком стукнув с силой
Метрессу Маргарита задушила!

Не отдышавшись,
Торопясь,
Скорее,
Она тащила труп по галерее,
И к лестнице наружной подтянула,
Приподняла и вниз его столкнула!

"Теперь свечу!
Пусть скажут - оступилась!
О каменные выступы разбилась!
Ее найдут, наверно, утром рано,
И наконец-то я метрессой стану!"

22.

На землю опустилась ночь давно,
Прохладно стало в гроте и темно.
Без устали журчал ручей во мраке,
Спала Ребекка.
Теплый бок собаки
Ее надежно слева прикрывал,
Пес глубоко дышал и тоже спал.

Но вдруг сквозь сон
Насторожил он уши,
И голову поднял, и долго слушал,
Стараясь не дышать, не шевелиться -
Что там в лесу?
Кричат ночные птицы?
Но ночь тиха.
Журчит свое ручей,
А больше шум не слышится ничей.
И Тубо, словно человек, вздохнул,
Пошевелился и опять уснул.

Но лес не спал!
В чащобе, вдалеке,
Вверху в горах, а может на реке,
Тревожный запах по ветру носился,
Огни мелькали, звук неясный бился -
То треск кустов, то будто конь заржет!
Все ближе,
Ближе,
Ближе,
Ближе грот!

Теперь уж Тубо не скрывал тревоги,
Оскалил зубы и вскочил на ноги!
Метнулся, словно черной призрак, в лес
И будто растворился и исчез!
А вот Ребекка даже не проснулась -
Клубочком, словно кошечка, свернулась,
Причмокнула тихонько и опять,
Плащом укрывшись, продолжала спать.

23.

Шли цепью, помолившись от грехов -
Охрана, слуги, трое пастухов,
Примкнувших проводить за интерес
Ночной порой фра Вэда через лес!
Горели факелы, трубил надрывно рог,
Довольно жутко было, видит Бог!
И тут как призрак выскочил из мрака
Огромный волк!
А может быть собака?
А может это оборотень был?
И снова рог зловеще затрубил!
Под кем-то лошадь сдуру понесла,
И ветки сбили всадника с седла!

Но сам прелат не видел никого!
Ему хотелось более всего
Уже схватить беглянку, наконец!
"Эй, пастухи! - вскричал святой отец. -
Собак своих спустите с поводков!
Они не испугаются волков,
И выведут нас к логову быстрее,
А я вас золотишком подогрею!"

И тут же два огромных волкодава
Сорвались с поводков куда-то вправо!
Умчались в лес за оборотнем следом,
Надрывно лая и рыча при этом!

Треща ветвями, факелы подняв,
Охотники пешком и на конях
Сместились вправо и пошли за псами,
А те вели, своими голосами
Указывая путь в ночи кромешной!
Стараясь не отстать, бежали спешно
И факелы держа как можно выше,
Чтоб дальше видеть,
Чтобы лучше слышать!

Но вдруг в ночи раздался страшный рык!
Всех ужас охватил и в тот же миг
Донесся вой, исполненный тоски,
Когда живьем кромсают на куски!
И тут же хрип - так рвут трахею псу,
И больше лая не было в лесу!

Все замерли!
Но тут что было сил
Фра Вэда в полный голос завопил:
"Вперед, ребята! С нами Божья сила!
Пока тропа от крови не остыла,
Пока ведет нас вера и Христос,
Не устрашит мужчин какой-то пес!
Да вы чего, не видели овчарок?
Убившему его даю в подарок
Любого монастырского коня,
Ну и благословенье от меня!"

Посул и крик людей приободрили,
Мечи достали, луки зарядили,
Добавили как следует огней,
В чащобе, в поводу ведя коней,
Среди деревьев с треском продирались,
К соседу иль коню теснее жались,
Ведь все-таки трусливо естество!
Никто не ведал, что за существо
В глухой ночи вокруг по лесу бродит
И ужас отупляющий наводит,
И если двух собак смогло убить,
То с ним поосторожней нужно быть!

Облава быстро приближалась к цели,
Вдруг, кровь почуяв, кони захрапели,
Но кто-то смело ринулся вперед,
Раздвинув ветки, в узенький проход,
Протиснулся и на поляну вышел,
Подняв свой факел над травой повыше,
Он в ужасе воскликнул: "Боже свЯтый!"
Трава была истоптана, помята,
Густая кровь блестела на кустах,
Валялась шерсть, а в нескольких местах
Куски дымились порванных кишок!
Охотники, испытывая шок,
В молчаньи подошли.
Бил запах крови в нос.
"Да это Дьявол!" - кто-то произнес.

Но тут пастух, хозяин двух собак,
Горящим взглядом вперился во мрак.
"Я знаю, где искать его!" - сказал
И напраленье твердо указал!
"Тебе, мой сын, откуда путь сей ведом?"
Перекрестив его, спросил фра Вэда.
"Вдруг вспомнил я, куда тропа ведет -
Недалеко укрытый в скалах грот!"
И с пастухом шагая впереди
Фра Вэда приказал тому:
"Веди!"

24.

Неподалеку круглый вход чернел,
Но двинуться к нему никто не смел!
Все собственными видели глазами,
Что Тубо за секунду сделал с псами!
Но всё фра Вэда было нипочем!
Себя чужим вооружив мечом,
Он с ним в руке и с факелом в другой,
Под своды грота твердою ногой
Ступил как будто в жерло преисподней,
И, освещая грот, свой факел поднял!
 
На мху лежанка девушки была,
Постелен плащ - на нем она спала!
На камне небольшом невдалеке
Лежало яблоко, а рядышком в платке,
А, может быть, в обрывке старом платья,
Виднелось деревянное распятье,
И пять монет валялись золотых!
Как будто черт, смеясь, рассыпал их!

Вот ленточка, распятие, монеты!
И сразу детство вспомнилось фра Вэда,
Как маменька Батисто не терпела!
Чтоб девочкой он был, она хотела,
Хлестала по щекам, кляла уродом,
Грозя отрезать орган детородный!
Рядила в платья, жутко ненавидя!
В горшок мочиться заставляла сидя,
В прическу ленты мальчику вплетала,
Перед распятьем истово шептала
Мольбы.
А успокоившись немного,
Старалась больше не казаться строгой,
Смеялась, целовала, и ласкала,
И, непременно, золотой давала!
"Ступай, Батисто-детка, развлекись!"
Он шел туда, где бушевала жизнь!
Его манили грязь, и кровь, и раны!
Страдая, повзрослел он очень рано,
И наслаждался с каждым днем сильней,
Ходя на бойни, где под визг свиней
Любил смотреть, как убивают скот,
И как из горла кровь струей идет!
К чужим страданьям был Батисто глух,
Продажных женщин брал и этих шлюх
Порол ремнями до потери сил
И маменькиным золотом платил!

Но вот однажды маменька опять
Батисто стала в ленты обряжать,
Пощечин надавав ему пребольно!
Но юноша почувствовал невольно,
Что член от страха сильно возбужден!
Сдержать себя был не способен он
И маменьку схватив, задрал ей платье,
И грубо изнасиловал распятьем,
И ужаснулся очень тем, что та
С великим счастьем приняла Христа!

Об этом никогда никто не знал,
Лишь только раз фра Вэда рассказал
Про темное распятье Маргарите!
Она уж стала фавориткой в свите
И фра однажды обошелся с нею,
Как обошелся с маменькой своею!

Прелат отбросил меч и взял распятье:
"Она мне все подстроила!
Проклятье!!!
И золото похитила она!!!
Ее душой владеет Сатана!!!
Я в камень заточу ее навеки!!!"
И позабыв о Тубо и Ребекке
Бежать собрался Вэда сквозь кусты,
Но тут увидел, что из темноты
Окутанного тишиною грота
Горящими глазами смотрит кто-то -
Неотвратимо!
Холодно!
Опасно!
И тут фра Вэда закричал ужасно!

25.

Когда в ночи раздался жуткий крик,
Все замерли от ужаса на миг!..
И шум не ясный, как в короткой драке!..
И женский визг!.. И будто рык собаки!..
Метнулась тень всего лишь только раз,
И в гроте в тот же миг огонь погас!

Достигло напряжение накала,
Решительности явно было мало
Среди охотников!
К деревьям жали спины,
Мечи держа, и пики, и дубины!
А лучник вытер руку о траву
И наложил стрелу на тетиву.

Казалось, грот лишь в десяти шагах,
И становился все сильнее страх
От наступившей, жуткой тишины!
Как будто натяжение струны
Достигло крайней точки и вот-вот
Сейчас струну безжалостно порвет!

Поляну озарял неверный свет,
И вдруг из грота - белый силуэт!
Как призрак появился из могилы!..

...От натяженья заскрипели жилы,
И плохо оперенная стрела,
Пробив кусты,
Ребекке в грудь вошла...

* * *

Уж много утекло с тех пор воды,
Стирает время без следа следы
И память о виновных и невинных,
И оставляет от дворцов руины.

Забыт Святой Урсулы монастырь,
Покрыла ржа на главной башне шпиль,
И мало кто в окрестностях найдет
Засыпанный обвалом старый грот!

Никто не верит в призраков давно,
Но знаю я, что все-таки дано
Узреть тому, кто верит в чудеса
Монашку юную и рядом с нею пса!

**************************************************