1
Насытившись желтым рассветом,
Ты уйдешь от реки
В сторону старого сада.
И ветер расцарапает свои крылья
О твой режущий взгляд,
Непонятный, манящий.
Небо внемлет
Твоим загадочным жестам,
И, повинуясь, развернет к тебе
Свои теплые ладони.
Согреет и выпустит -
Дальше бродить оп пустынному, теплому городу.
2
Я смеюсь над собой,
Как мертвые дети
Смеются над живым щенком.
И дело не в том, что он,
Вращаясь кругом,
Ловит собственный хвост,
А в том что однажды
Его тоже поманит
Надломленый звук безвременья,
Тогда щенок тоже
Будет смеяться,
Оскалив гниющие зубы.
3
Лаберинт бесконечных дверей,
И все кружится, движется.
И кажется, словно есть цель,
А на деле - потерянность.
Ниже и ниже
По лестнице жизни
(почти не заметишь, как много ступеней выбито)
Пока, наконец, в какой-то из комнат
Тебе недостанет ключа,
Или воздуха,
Или кого-нибудь рядом.
4
Куда ведут следы ладоней
На этих стенах?
К вращению, разве что.
И мечешься вечно, совершенно бесцветный,
Внутри черного куба.
Счастливый и беззаботный,
Не видишь границ и смыслов.
Пока не начнешь дурманить
разум
ядом.
Чтоб все вокруг
Чуть меньше давило
Своей безобразной одинаковостью.
5
В окружающем театре
Я - не главный герой, я в лучшем случае
Кусок мяса.
Кто-то, кто в нужный момент
Должен сдохнуть для остроты сюжета,
Пусть, мол, публика, меньше зевает.
Не Пьеро, не Гамлет, никакого трагизма,
Я просто чье-то мясо, просто чья-то потеха,
чья-то бессмысленная улыбка. Чем плохо?
0
А ведь, пожалуй, в поэме,
Должен биться сюжет.
Допустим.
Представим Героя патлатого,
(и бледного как новогодний снег)
На столе патологоанатома.
Коего, скажем, зовут Алексей Петрович.
Алексей Петрович в Героя
Все тычет ножом, недоверчиво щурясь, мол, "Точно ли дохлый?".
А все, что до этого было, допустим,
герою просто приснилось.
А может и нет.