Мой лист был слеп, был пылью окружен.
Нет, он не пел, не плакал, не молился.
Он между половицами пылился,
Жалея, может быть, что не сожжен..
Представлю я, что может он жалеть..
..Но я огню предать бы не успела
Частичку прошлого, что было.. было цело.
Но было мной обречено на смерть.
Его уж нет, но дело не в огне,
А в вещи, может даже более горячей,
И в чем-то жидкого азота холодней, -
Во времени - не любящем стоящих
На временнЫх запутанных путях.
Оно порой сбивает, как состав
Товарный пьяниц, по маршруту проходящий..
Вот у меня был друг, но он пропал.
Он, так сказать, однажды канул в лету.
И так никто и не нашел его по свету,
А кстати, так его никто и не искал..
Второй был друг, немного мудреней,
Хоть менее характером он пылкий,
Но мудр - философией своей.
Так и сидит, бедняга, за бутылкой.
А что, сказать по правде, без изьяна:
Была и я нередко очень пьяной.
Признаюсь в том, что я была пьяна,
Все потому, что я всегда одна
Искала свою мнимую свободу.
И так - до ноль какого-то там года.
А в том году тебя себе нашла.
Потом вдвоем в обычной маленькой квартирке,
Готовка, мойка, глажка, ну и стирка.
Где о своих мужчинах я писала,
А ты устал все начинать сначала,
Прикуривая новую от старой..
Где я была, как никогда, усталой,
Копченой, пергидролевою стервой,
Играющею с мастерством на нервах,
Да так, что можно смело этим инструментом
Давать концерты-соло - Бис! Аплодисменты!..
А ты устал.. Ты приходил с работы,
Забыв о том, живой ли ты и кто ты..
Мой гладиатор, летчик-испытатель,
И, может быть, романтик и мечтатель..
И, КАК ТОГДА, меж половицами оставив
Все то, что не могли уже исправить,
Снялись с гнезда, как журавли, как утки,
СобрАлись за какие-то там сутки
И улетели.. Разве было мало
Того, что донельзя уже достало,
И развалить совсем уже хотело
Семью, что и скрепиться не успела..
И только здесь, под новым небосводом,
Мы обрели желанную свободу,
Не друг от друга, но от той напасти,
Что нам тогда мешала сделать СЧАСТЬЕ..