В этих странных холодных улицах
Замирает течение времени.
А в парадном опять целуются,
Искры – словно по камню кремнием.
Там промозглым усталым вечером,
Сквозь привычную марь дождливую
Бродят, кутая шалью плечики,
Дамы, щурясь на взгляды львиные.
Темной гладью, в гранит закованной,
В отражении – ночей бессонница,
Греет душу Нева. Бестолковою
Длинной жизнью течет-торопится.
Этот город, дождливо-сумрачный,
Завлекает дворцами в прошлое.
Тут и Спас, на крови замученный,
И на Смольном играет солнышко.
Здесь в нечастые дни погожие
Кружит ветер стылые запахи.
Улыбаясь, идут прохожие,
Лица свету вперед распахнуты.
А на Марсовом прыжки да салочки,
Беготня да детские песенки.
В Летнем снова влюбленные парочки,
С рук орешками кормятся белочки.
Уж под вечер, в закатном мареве,
Слепит шпиль на далеком острове.
Серый дым Петропавловки каменной
Растекается мёрзлыми грозами.
Скоро крыльями над бессонницей
Распахнутся мостов созвездия,
И луна бледно-желтой угодницей
В окна Зимнего светит и сердится.
А под утро привычная изморось
Спеленает проспекты и крепости.
Хмурый дядька спешит, не выспавшись,
Очертить путь-дорогу по местности.