Здесь и сейчас, на сей момент,
не обрисованный писакой,
без сочетаний и без брака,
я твой бесчисленный клиент,
с желанием найти контент:
пусть даже лебедь щуку раком
нагнёт и вцепится, собака,
всей синью изолент...
Заголубеют провода
от кровеносных мегабитов,
превознося La Dolce Vita
за хаотичный вид труда,
в котором плавится руда,
а сущность выглядит раскрытой
в зелёной топи хризолита,
вдруг сгинет без следа...
Белеют черные квадраты –
набиты катышками ваты.
Казалось, вот они, пассаты, –
провентилируют кальсоны
от пертубаций Мендельсона
в пурпурном блеске Аль Васаты…
Но год две тысячи двадцатый
вернёт на место – колесо мы,
и переменятся муссоны.
К несчастью, мысль из-за кулис,
лишь мельком пробежав цепочку
событий, съёженные строчки,
как звенья сбрасывает вниз,
из тех, что к ней не прижились.
Вот гуманист чист, откровенен,
но как барана на безмене
его подвешивает риск:
сточить до оснований гений,
испортив первозданный диск.
И в первый раз за этот миг
В лучах дорожного просвета,
Сквозь клиренс звуков интернета:
Led Zeppelin, song: Moby Dick,-
истошный и безумный крик,
которым кликает планета.