Если так есть, что мы живем по рознь,
Не способные на жизнь других, а лишь на своенравие,
Я теплила бы тебе свою обглоданную кость,
А..(!) может не ее теперь. Что если.. Вдруг ее похитило или совсем не помыщляло красть
Мое старание...
любить.
Предложить могу свое телосное. Оно тебе красноречиво и существенно,
что я удивляюсь закатными утрами, как способна иметь что-то (для) СТОЛЬ временное.
Будь я немного доверчивее (чему-то), возводила бы тебя в богини,
смиряясь с пропастью постоянного желания, еще будь я немного умереннее.
Как ты.
Но кто-то внутри меня (сильнее) давно на что-то наплевал главенствующе фонное, крылатое,
да так, что я (которое желанье) не в силах отпарилозоваться.
А теперь хочу узнать, могу ли быть с тобой, тобой, и не тобою на мгновенье и длинее.
И вот две крайности, два острова, которых, я не в силах приручить и приучить друг к другу другом:
Быть и быть с тобою,
а не с тобой - не быть ( а то есть, долго, очень долго жить).
И не проси мне доверять глубинному,
что прикрывается под совестью как пыльное, смердящая, всегда живой
- как ложь.
Не отдавай меня до полностью себе. Незрячая жестокая богиня.
И все же я имею право
( а если даже не имею), то я хочу и буду жить.
А при таком раскладе, прощай холера, рак и спид, хоть и достигните вы цели.
Потому шевелю ногами подобно бегу, чтобы придумать хоть одно название..
Тебе.
И не могу.
Коли в тебе есть перламутровое утро, розовеющее переходящим из класса розовых в золото, - Прошу.(!)
Живи моей округленной телесной головой. И не иди ко мне - да что там, и не сможешь.
При всем возможном (невозможном) для тебя желаньи.
Сохрани. Ведь я тебя не за руки вцепившейся прошу. А просто так.. по-нашему (и только.),
как если бы в раю (как вариант всего-то) нас было только двое без накопившегося мира.
Сохрани.
Меня такой, какой ты видишь, видеть хочешь. Помоги
мне жить бездыханною жизнью. Твоей собой, но без тебя. Твоею верой, что зовешь любовью. Твоей любовью, что называешь - мной,
целую тебя в щеки, пощечина-грузинка. И обещаю долго, как выйдет, хоронить.