Этот цикл стихов посвящён грандиозному явлению, случившемуся в конце прошлого века - массовому переселению евреев из бывшего Союза в Израиль, - явлению, названному в народе "русской алиЁй" (алиЯ на иврите - восхождение).
В начале
Как чудно всё, как ново,
я млею, я дурею,
и как всего здесь много, -
продуктов и проблем,
но много, - слишком много! -
здесь солнца и евреев,
и, ужас, как нестрого
насчёт запретных тем
Как страшно нам, когда мы
в летах и в дебютантах,
когда всё - не по нашему,
и слов двух не связать,
страшно, ох как страшно
с забытыми талантами,
как немотою страшно
на телефоны отвечать
Трудно, очень трудно
нам сызнова рождаться,
смиряясь, не сломившись,
себя переломать,
от сновидений трудно
утром отрываться
и перед днём нависшим,
вцепившись, устоять
Странно, очень странно,
как тешась и блефуя,
я променял вслепую,
как девку на жену,
огромную, так нужную мне
родину чужую
на крошечную, чуждую,
и всё ж таки, - свою
Жарко, очень жарко,
я плавлюсь, испаряюсь я,
жалко, так не во-время
всё обратилось в пыль,
там вовремя не думал я,
тут во-время не маялся,
там во-время не умер я,
тут во-время не жил
Сложно, всё так сложно,
не злюсь, не протестую,
давно ты для закалки
нам дал урок один, -
мой Господи, мой Боже,
тебе здесь салютуют
идущие на свалку
поколения пустынь!*
Поздно, очень поздно,
жду дочку, аж зверею я,
я как бы весь в занозах,
с ума схожу совсем!
Cложно, ох как сложно
здесь с солнцем и евреями!
И ужас как безбожно
насчёт запретных тем…
* Убедившись, что вышедшие из Египта остались в душе рабами, Моисей решил кочевать по пустыне 40 лет, чтобы дать всем им вымереть, и чтобы только рождённые свободными вошли в Землю Обетованную.
Исход из России
Мы жили припеваючи, беды не ожидаючи,
в родной России, в Латвии, в Молдавии своей,
науку продвигаючи, всё где-то доставаючи,
жил-был, преуспеваючи-и-и,
заслуженный еврей
Он жил преуспеваючи, систему порицаючи
на кухне жарким шёпотом в дискуссиях с женой,
из бардов напеваючи и в меру напиваючись,
ругаючи во всю родно-о-ой
тоталитарный строй
Свой строй родной ругаючи, культурно расцветаючи
с богемою опальною, с гитарою хмельной,
фамилии меняючи, и в страсти постигаючи,
как с Интернационало-о-ом
воспрянет род людской
***
Но сдвинулось вдруг что-то, и будто свыше кто-то
встряхнул, не разъясняя, что и как,
и разрывая узы привычности и дружбы,
мы пок-к-кидали тонущий и стонущий соцлаг
И с кровью обрывая, навеки оставляя,
не находя при расставаньи слов,
мы приползли, смиряясь, тоскливо озираясь
в страну своих непрошенных, неузнанных отцов
***
Смешение языков и наречий,
обычаи, еда, питьё - не те!
не матюкнуться мне по-человечьи,
я speek-аю на дьявольской "сафе"! (языке - ивр)
Ох как же тяжело среди евреев,
(ну и народ!), но выход лишь один,
пусть шутка глупая, но всё ж для нас умнее -
"лийот русим бэ медина шел иеудим" (быть русскими в стране евреев - ивр).
У других
Гром и скрежет спозаранку, -
бодрый мусорный парад,
я сегодня - будто с пьянки,-
пульс в затылке бьёт в набат!
Вой сирен визгливо-страстный,
фара встречная слепит!
я сейчас - взрывоопасный,
я сегодня - как с цепи!
Всё. Застряли. Глухо. Стали.
Кулаками – по рулю.
Я же, люди, - не из стали,
я ж кого-нибудь убью.
Так всегда, - как из загранки,
словно в мир зеркал кривых!
Всё здесь - будто наизнанку,
всё не так, как у других!
У других – размах и дали,
ширь, раздолье и простор,
у других – всего навалом,
диких рек, заросших гор,
у других – мираж равнинный,
не пройдёшь, не обойдёшь!
А у нас? - Клочок пустыни,
да и тот идёт под нож
А у нас – клочок пустыни,
хвостик с кляксой посреди,
и клочок тот и поныне
рвут за хвостик на клочки!
а у нас – песок горючий,
камни, чахлость, пыль столбом!
...У других – снежок скрипучий,
зябнут ивы над прудом...
У других – душой примёрз ты
к лёгкой дымке над рекой,
к алой зорьке, а с берёзкой -
прямо как с чужой женой...
У других - гроза вдруг грянет
меж черёмух и рябин…
А у нас? – Парная баня,
либо же - сухой хамсин! (*Хамсин - ветер из пустыни)
А у нас – хамсин безбрежный,
ярость жара, месть небес!
Вырасти берёзку прежде,
после обниматься лезь!
Землю привези вначале,
удобряй, полив настрой...
У других же – нет печали,
вымахнет сама собой
У других - страна - отчизна,
с молоком, с горшка, в крови!
Мать, быть может и капризная,
кормит соками земли!
У других ты - сын в законе!
на груди и под крылом...
А у нас – ну как ребёнок,
ты ж ей - вроде бы отцом
А у нас – в тревогах странных -
ограждать, остерегать
от окрестных хулиганов
и одну не оставлять,
а у нас - больная тема -
как сберечь, не дать сожрать!
У других же - нет проблемы,
мол, на кой мы, что с нас взять...
У других – с мечтой, с душою,
щедрость, лихость, жизнь – игра!
Секс, как минимум, - с княжною,
падать - разве что с коня
У других – всем сердцем настежь,
всё бери! - коли найдёшь...
А у нас? – Он будет счастлив,
если выторгует грош!
А у нас – бедняге худо,
ох, обидно одному,
коли худо брату, другу
чуть поменьше, чем ему,
а у нас – к другим подастся,
поглядеть, - почём у них.
У других – штаны продаст он!
с другом выпить - у других...
А у других? – Всё чинно, стройно,
- Ах, май дарлинг! О, ма шер!
и общаются достойно,
и пристойно – Фак ю, сэр,
у других – всё честь по чести,
звон бокалов, блеск речей...
А у нас? - галдёж совместный,
кто крикливей, тот умней!
А у нас - галдёж совместный
кто кого перехрипит...
Всё, мы едем наконец-то...
- Куда прёшь, козёл, бандит!
А у нас – ведь грубияны…
- Ты что, спишь там, идиот?
У других, в нормальных странах,
всё у них наоборот
У других... Э-э, да что вы мне рассказываете, разве можно сравнивать...
Мы и они
Давно позабыты невероятные
первые звонкие дни,
и всё ж непонятны - и незанятны нам -
эти, ну в общем, - они!
Кого-то боятся, чего-то стыдятся,
о чём-то там глотки дерут,
зачем-то бастуют, за что-то воюют,
чего-то врагам отдают,
о чем-то судачут, по ком-то там плачут
в разболтанной ИХ суете,
чего-то пророчут, о чём-то лопочут
на долбанном ИХ языке!
Их скрипучий ядрит в нашей глотке першит,
как изжога в обрыганном сне,
в этой блудной, сумбурной и без-русско-культурной
Израиловке, ИХ стране!
Пышно-бодрые встречи, кисло-сладкие речи,
нас, обмякших, не в силах пронять,
на позывы участья, на призывы к участью, -
нам, в злочастьи своём, - наплевать
Так, - от льстивых наветов и душевных увечий -
защитилось - бессильем рабов,
спесью русских газет, красотой русской речи
наше гетто русских жидов
Ставши грудой забавной человеческой пыли,
долг теперь наш ИМ – только один! -
заплатив сыновями, вымирай, обессилев,
поколение российских пустынь!*
Но живучи мы, каплями дёгтя разбросанные -
от Хайфы до Брайтона Бич -
надменные, косные, всюду несносные,
ИХ упованье и бич
Так стонет и кается, прячась стыдливо
от Бога своих праотцов,
в себе копошащееся нетерпеливо,
гетто
русских
жидов.
Новенькая
Не вспоминает, - ни сил, ни желаний,
не вспоминает, - чего уже там, -
то мягко-болотное, тихо-суётное
сопритирание,
в сладостной рвоте - взаимостирание,
самозабвенное и непременное
очковтирание.
- Да, говорит мне, - за всё мы в ответе,
но так и не вспомнила яростный ветер,
в мёрзлом рассвете,
ветер бездомности, ветер изгнания,
вздыбивший гору карточных домиков,
переломавший до основания
крепости стройные скромных желаний,
и забросавший всем в назидание
клочья разорванных надвое жизней,
слипшихся судеб, в скудости книжной,
в почву горючую
нужной и чуждой новой отчизны,
в души прохладные, благополучные,
мягко-безжизненные…
Услады сезона - лучших сортов!
В избытке гормоны у местных скотов
Под вой одиночества - в койке скрипучей -
игрушка пророчества жутко живучего
В горле приглушенный шёпот замёрз,
душка-подушка - сушка для слёз
Никто не в накладе - не мил и не люб!
Зубы в помаде от закушенных губ
Задорная стрижка, взгляд - западня,
сердце - ледышка, улыбка – броня
Каблучков кастаньеты - вот она - я!
чудо диеты - новенькая…
Прощальный парад
Красная площадь.
Первая колона. Пиджаки и галстуки. Поздравитель:
- Вы были инженерами, учёными серьёзными,
того изобретая, что нам и не понять,
статьи и книги наводняя равенствами сложными,
Америку с Европой чтоб догнать и перегнать!
-Ура-а-а…! (Бьют барабаны. Реют знамёна)
Вторая колона. Береты и галстуки-бабочки. Поздравитель:
- А вы нам портретистами трудились, куплетистами,
поэтами, артистами, ну, в общем,- соль земли,
и, сотрясая люстры в залах верхними регистрами,
искусство вы народу торговали, как могли!
-Ура-а-а…! (Бьют барабаны. Реют знамёна)
Третья колона. Одеты скромно. Поздравитель:
- Вы были тут завскладами, завснабами, завмагами,
кормильцами милиции и ОБХСС,
и сотворяя чудеса, вы были просто магами,
вам жизнь была наукой и искусством, как не сесть!
-Ура-а-а…! (Бьют барабаны. Реют знамёна)
Четвёртая колона. Кожанки и френчи. Поздравитель:
- Вы были замполитами, потом космополитами,
которых заклеймили вы за лживый менделизм,
который вы явили, как агенты недобитые,
которых добивали вы, как сионистских крыс!
-Ура-а-а…! (Бьют барабаны. Реют знамёна)
Поздравитель - всем:
- Вы всё, что надо, строили и всё, как надо, рушили,
вам скажут, вы - Да здравствует!, а велят, так - Долой!
себя клеймить готовы вы, как гадов и двурушников,
что сало русское жуют, а в лес глядят чужой!
Во всём вы были верными и всюду лезли первыми,
всегда необходимые, без вас не обойтись,
и в буднях пятилеток в битвах с правыми и с левыми
за недоперестроенный (в боях) капитализм!
Страны могучей правильные, мудрые евреи,
своей неверной родины верные сыны,
и, претворяя в жизнь (и в смерть!) бессмертные идеи,
семье народов братских были очень вы нужны
Маршируют в аэропорт под завистливое улюлюканье с трибуны Мавзолея.
(Занавес)
Гимн абсорбции
Вот прибыли, - не странно ли -
мы в дремлющий Сион,
мечту обетованную,
неразбудимый сон,
и нежный, первозданный,
верный нам во всём,
Сион нас накормил
дешёвейшим
дерьмом
Мы прибыли, - не странно ли -
в горючие пески,
нежданно столь желанные
блудные сынки,
заласканных заботами,
безмерными весьма,
нас наделили льготами
на порции
дерьма
Мы прибыли, - как странно -
сожжённые дотла,
ожившие нежданно
от искорки тепла,
с надеждой, идеалами,
восторгов кутерьма,
нажрались до отвала мы
родного нам
дерьма
Но, прибывши, - как странно -
мы верили тогда,
что поздно или рано
придут они, года,
для вас, гонцов грядущего,
которых будет тьма,
мы наготовим лучшего,
отборного...
Приятного аппетита,
доброй абсорбции, добро пожаловать...
Олимовские* частушки
(На мотив частушек Ярославльских робят).
- Вы, олимы, всё хитрите,
паразиты и жульё,
сразу всё иметь хотите,
и работу, и жильё
- Здесь с полицией не шутки,
зажимают наших тут,
только кличут проституткой,
а работать не дают
- Вы же все мафионеры,
вы позор родной страны,
нам, кто в этом пионеры,
конкуренты не нужны
- Мой милёнок всех милее,
на еврея не похож,
вот не верят, что еврей он,
хоть им вынь да и положь
- Нам, раввинам, это грустно,
нам проблемы нет трудней,
кто вы, - резанный ли русский,
иль нерезанный еврей
- Ты прости меня, родная,
нам придётся долго жить,
они всё ещё не знают,
как нас надо хоронить**
- Я вас очень уважаю,
я учёным вашим друг,
в няньки к детям нанимаю
только докторшей наук
- Отпускают здесь поэты
Маяковскому грехи,
утром чистят туалеты,
строчат вечером стихи
- Ах, олимы, ведь навечно
мы любить готовы вас,
днём и ночью, бесконечно,
по семь шекелей за час
- Старожилы, вам, родимым,
будем следовать во всём,
мы ведь будущим олимам
всё сторицою вернём
- Вы, олимы, всё ворчите,
всё бузите да дерзите,
ну и что ж, хоть материте,
ой да, лишь бы только на иврите.
* Олимы - русский сленг от ивритского - "олим" - новые репатрианты.
** В Израиле кладбища, в основном, устроены по вероисповеданию, - еврейские, христианские, мусульманские. А вот с гражданскими - проблема.