Хочешь верь, а хочешь нет, но на той неделе,
У меня с моей душой вышел разговор:
«Что-то тесно мне в твоём постаревшем теле,
Не пора ли, - говорит, - в горний мне простор?»
« Эй, подруга! – говорю, - Придержи фантазии!
Налетаешься ещё, как придёт черёд,
Мне, вон, восемь лет назад туфли не налазили,
А вот поносил чуток – и нигде не жмёт».
«Вижу-вижу, - говорит,- На дуршлаг похожи.
То и ходишь, я гляжу, часто весь в соплях.
У тебя, футляр ты мой, истончала кожа,
И, по правде говоря, дело не в туфлях.
Туфли – это гардероб, поносил и бросил,
На крайняк – так босиком, ну а мне-то как?
Что ты лезешь голяком в острые вопросы?
Я же у тебя одна, ты забыл? … чудак!
«Ну, конечно, - говорю, - ты одна… наверное…
Было б две, так меж собой поделили груз.
Только ты ведь (без обид) – штука эфемерная,
Что ж ты ноешь-то тогда, как защёчный флюс?
Я, не знаю почему, не могу иначе,
Ну, а сколько нам страдать – месяц или век,
Это пусть решает тот, кто тебя назначил
В этот кожаный сосуд с биркой «человек».
В этом месте я умолк – хватит для начала,
Что мне, драться, что ли, с ней – мы ж не петухи…
И душа, представь себе, тоже замолчала.
Видно, что-то поняла.
Пишутся стихи.