Лёд не сдюжил
и трещины дал,
будто пала с небес паутина
огромаднейшей “чёрной вдовы”.
Льдины, словно зубами,
скрипели
от натуги
теченью чиня
титаническое
сопротивленье.
Наползали
друг на друга
на дерзких порогах,
нависая ползущею крышею
над выскальзывающим
водопадом,
и срывались с потоком,
дробясь
на льдинки, подобные
черепичным осколкам,
в чёрной склоке
к мозаике льдинок
в обескровленных
каевых пальцах.
Сверху солнце лучами
обгладывало,
утончало их,
полировало
от зеркальности
до прозрачности.
Что ж ты делаешь, светоч?
Всю зиму
ты смотрелось
в ледовое зеркало,
а теперь вот
своё же коверкаешь
и вытапливаешь отраженье.
Уходила зима в межсезонье
и прощалась
ладошками-льдинками.
Точно так же
прощалась листьями
осень – зиму тому назад.