Под утро, за час до рассвета, во время прилива,
Когда обесцвечено небо безумием белым,
Когда неспокойному сердцу темно и тоскливо,
Она уходила в зыбучие дюны и пела.
Она утешения смерти давно не искала.
Светло улыбалась, лицо обращая к востоку.
А голос летел, заставляя вибрировать скалы,
Высокий, как правда... Но правда бывает жестока.
Я слышала, как затаили дыхание камни,
И как поцелуи прибоя касаются суши.
Я видела, как позабывшими ночь мотыльками
На пламя мелодии дивной слетаются души.
Как плачут, сгорая, и падают искрами в воду.
Как радостно вечностью платят за эту минуту.
А голос ее ликовал, обретая свободу...
Давно бы сорвался, но держат незримые путы.
Она никогда не покинет предел этот скудный.
Давно бы сбежала, но есть небольшая помеха:
Без берега голос умрет. А без голоса трудно.
Она без меня онемеет. Я знаю. Я - эхо.