Бродить по жизненным изломам,
Где каждый день пронумерован…
С улыбкой слушать смех, в котором
Издёвки больше, чем веселья…
И под вранья укрывшись сенью,
Глаголить: Жить на свете сладко!..
И ветер целовать украдкой
Что приютился под подкладкой
С тобой стареющего платья…
Сыны Удачи, где вы, братья?..
Я здесь, с тревогой побратим…
Я – взгляд /настолько ощутим,
Что чувствуешь прикосновенье плоти…/,
Кричащим шепотом, в излёте:
Я – слёзы неги ожиданья,
Я – день, влекомый на закланье
Закатом в темь беззвёздной ночи,
Где только сны покой пророчат…
Я – полутон в той темноте,
И свет – привыкшим к слепоте…
Я тень малинового звона…
Я – соли столб в оцепененье…
Душа, уменьшившись до стона,
Рыдает в солнечном сплетенье,
И выпустить на волю просит…
/и, впрямь, мне нужно ль это бремя?/
Молчанье – не молчанье вовсе,
А миг, копящий в себе время.
Вот тишина ладони лижет…
Шершавость смятой простыни…
Вновь звуков всплески… ближе, ближе…
Рассвет, дыханье затаив,
На нитку сна мгновенья нижет…
Всё повторится, не иначе.
Проснётся день… а это значит…