1.
Не властна старость в полуночный час -
И нет морщин, и седина исчезла,
Как-будто кто-то осеняет нас
Движением загадочного жезла.
И оживает, и колдует вновь
Всесилие движения и слова.
И, значит, Их Величество Любовь
Нас в подданные принимает снова.
И времени вразрез, наперекос
Горят на небе синие зигзаги -
Из тех далеких незабвенных гроз,
Из молодой отчаянной отваги.
А после растворяющий покой. . .
И лишь сердца встревожены по-птичьи.
Так будь благословенна жизнь такой,
Во всех ее щедротах и величьи.
И пусть волшебный дождь еще не раз
Прольется на пылающие чресла.
Пусть кто-то вечно осеняет нас
Движением сверкающего жезла.
2.
Я тебя разыщу через множество десятилетий.
Ты узнаешь меня в ослепительном солнечной свете,
Или в сумрачный вечер, окрашенный в охру свечами,
И в лиловую тьму - ту, что правит глухими ночами.
Ты узнаешь меня в тот же миг, без напрасных сомнений,
Потому что к тебе я приду из твоих сновидений,
Из легенд позабытых, из сказок и древних преданий,
Из веселого детства и светлых крещенских гаданий,
Из того далека, где такое ты наволхвовала,
От волшебных костров, что горят на Ивана Купала,
Из невинных молитв, из мечтаний святых и порочных,
Из восторгов дневных и отчаянных слез полуночных.
Мы поймем в одночасье, как горестно было в разлуке,
И сольются тогда наши волосы, губы и руки.
И отправимся мы в дальний путь по заветным дорогам,
И не станем гадать, сколько лет нам отпущено Богом.
Пусть ударят нам в голову запахи свежего хлеба.
Пусть в бездонной реке отражается синее небо.
И ложится под ноги осенних лесов позолота,
И вещают бессмертье кукушки, сбиваясь со счета. . .
А потом я споткнусь, словно бег обрывая олений,
И уйду от тебя в неразгаданный мир сновидений,
В край непролитых слез и далеких, забытых сказаний,
Непрочтенных молитв, бестолковых надежд и гаданий,
Где и сказка - не сказка, и чудо, конечно, не чудо.
Только ты не печалься: я снова вернусь ниоткуда.
3.
Благословляю я любовь свою,
И первую, и те, что остальные.
О, Боже мой, как часто вижу сны я,
Где их поодиночке узнаю.
Они имеют множество имен:
Евгения, Наталья, Валентина. . .
Волшебницы и жрицы карантина,
В котором пребывать я осужден.
А может быть, все это наяву,
Ведь ночь всегда щедра на небылицы.
И коль они слетаются, как птицы,
То это означает: я живу!
И, значит, время прожито не зря,
Хоть мы с предельной строгостью судимы,
И болдинские осени и зимы
Я ведал, только им благодаря.
И радуги сверкали каждый раз,
Когда на перекрестиях дороги
Лукавые языческие боги
Сводили нас и разводили нас.
И отпускались наперед грехи,
Поскольку возникали без обмана
Пусть не всегда поэмы и романы,
Но все-таки рассказы и стихи.
И только той у дальнего угла -
Она молчит, стесняется, боится,
А может, приготовилась молиться -
Я говорю: - А ты зачем пришла?
Ты - листик моего черновика,
Где на поправке новая поправка,
Ты не поэма, не глава, не главка,
И не строфа. И даже не строка!
Ты только слово - то, что посреди
Небрежно перечеркнутой страницы,
Как отблеск кратковременной зарницы,
Которую потом полжизни жди.
Ты - эхо отзвучавших голосов,
Которые когда-то, как-то, где-то
Растаяли, оставшись без ответа,
И память, словно двери, на засов.
И верить: не проникнет никогда,
Пусть даже в щелку, тонкую, как волос,
Мешающий дышать свободно голос,
Непрошеный, как твой приход сюда.
А, может, нужно этим дорожить,
Невиноватый по своей природе,
Как сердце, что болит к плохой погоде,
А без него и вовсе не прожить.
Вот так годами, сам себе не мил,
Безмолвно, безнадежно и упрямо
Ты молишься, чтоб извинила мама,
Которой в детстве сдуру нагрубил. . .
Ты - мой горнист, чтоб не проспать зарю
В уютной хате - той, что вечно с краю.
Ты зря пришла, я снова повторяю,
Но и тебя, как всех, благодарю.
Прекрасные мои! Спасибо вам
За то, что вы забыть себя не дали
И не забыли, коль из дальней дали
Приходите порою по ночам.
За то, что многоцветность бытия
Несли в оттенках глаз, волос и кожи,
За то, что друг на друга не похожи,
И много жизней с вами прожил я!
Еще за то, что вы давным-давно
Ушли, не осуждая и не плача.
А если мы совсем-совсем иначе
Расстались - что ж, спасибо все равно.
Спасибо за добро и благодать.
За то, что беспокойными ночами
Я крылья ощущаю за плечами
И ввысь лечу.
И мне легко летать.