Моим первым учителям
Смирновой Вере Петровне,
Горшковой Полине Яковлевне.
Начальная школа села Казанское,
Московская область
Потерялась калоша
в глубоком снегу,
А я без калоши
идти не смогу,
Ведь новые бурки*,
что мама пошила,
Снежная каша
уже промочила,
А школа ещё
далеко-далеко,
И два километра
пройти нелегко
Без этой треклятой калоши
Навстречу январской пороше...
Нашёл. И дошёл. Всё равно опоздал.
Уже, чуть не плача, я выговор ждал,
Поднялся тихонечко я на крыльцо,
А слёзы обиды
сжигали лицо:
Конечно же, будут ругаться,
А я не смогу оправдаться,
Ведь стыдно, по честному если сказать,
Что из-за калоши пришлось опоздать...
Она не ругала, за руку взяла,
В свою комнатушку,
как в сказку ввела.
А там!
Кружева! Стакан в подстаканнике!
Радио даже! И в сахаре пряники!
И главное - БУЛКА СО СЛИВОЧНЫМ МАСЛОМ!
- Ну, вот, раздевайся
и согревайся,
Чаю попьёшь,
приходи на урок...
Меня же как будто приклеил порог.
Что-то ответить ещё попытался
И разрыдался...
Послевоенное детство моё
Сквозь годы мне грустную песню поёт,
Но только в той песне
рассветная грусть.
Трудно и бедно мы жили,
Но пусть
Нас фарисеи сейчас не жалеют,
Фальшивым сочувствием
пусть не радеют:
Понять наше счастье сумеют едва ли,
Ведь то,
что нам трудно,
мы даже не знали.
*Так у нас называли стёганные ватные сапожки