Задымление дня, освоенье туманом границ
по обычаю емлимых оком, в тоске близорукой
свет сочится молочною сывороткой и по кругу
поворачивает мне земные орбиты глазниц.
Я проснусь, шевеля влажноватые комья её,
аккуратно взойду неприметной растительной хренью,
и весь день простою, отдаваясь посту и смиренью,
проживая насквозь и наружу житьё-небытьё.
У тумана внутри ничего, только уши заложит
и, считай, полетал… раскрывая ковер-парашют,
небо молча спустилось на поле, и крошечный шум
разбитного шмеля панораму тумана тревожит.