Ложимся в чужую воду,
стоим на своем песке.
Предсказываем погоду
по волнам на потолке,
по бурям — в пустом стакане,
по засухам слов — во рту.
Никто никого не станет
угадывать за версту.
Никто никого не будет
рукой выбирать со дна.
Посмотришь — как будто люди.
Послушаешь — тишина.
У многих сдавали нервы.
Но вовсе не потому
Кому-то придётся первым
глаза открывать во тьму,
Где бесятся боль и жалость —
от голода и тоски.
Чужая вода, казалось.
Казалось, свои пески.
Не мы обретаем в плоти,
но плоть обретает в нас —
Того, кто стоит напротив
и не опускает глаз.