Ответ нимфы – пастушку*
Коль был бы свеж любви цветок,
И честен каждый пастушок,
Смогла бы я в той неге дней
Прийти к тебе и стать твоей.
Но вот стада ушли с лугов
Во время сильных холодов,
И Филомелы стихла трель;
Зовёт всех тёплая постель.
Цветы увяли, славный край
К зиме считает урожай;
Хоть у весны медовый глас,
Но осень жёлчью полнит нас.
Накидка и кровать из роз,
Букеты, что ты мне принёс,
Увянут, превратятся в пыль:
В мечтаньях – цвет, а в жизни - гниль.
Тот поясок, что ты связал
Из плюща (пряжка в нём – коралл),
Отнюдь не повод, чтоб скорей
Придти к тебе и стать твоей.
Но если б юность и любовь
Дарили радость вновь и вновь,
С восторгом я была б смелей -
Придти к тебе и стать твоей.
* Это ответ Уолтера Рэли на
стихотворение Кристофера Марло
«Влюблённый пастушок – своей возлюбленной».
Sir Walter Ralegh (1552-1618)
The nymph's reply to the shepherd
If all the world and love were young,
And truth in every shepherd's tongue,
These pretty pleasures might me move
To live with thee and be thy love.
Time drives the flocks from field to fold
When rivers rage and rocks grow cold,
And Philomel becometh dumb;
The rest complains of cares to come.
The flowers do fade, and wanton fields
To wayward winter reckoning yields;
A honey tongue, a heart of gall,
Is fancy's spring, but sorrow's fall.
The gowns, thy shoes, thy beds of roses,
Thy cap, thy kirtle, and thy posies
Soon break, soon wither, soon forgotten,—
In folly ripe, in reason rotten.
Thy belt of straw and ivy buds,
Thy coral clasps and amber studs,
All these in me no means can move
To come to thee and be thy love.
But could youth last and love still breed,
Had joys no date nor age no need,
Then these delights my mind might move
To live with thee and be thy love.