Как изумителен полет крылатого коня,
под управлением беспечной Музы!
Та, пальцем тонким струны лиры теребя,
не замечает, что является обузой.
Взбрыкнул копытом своенравный конь,
наследство предков своих диких вспомнив.
(Уж лучше разрази его огонь,
чем он свое желание исполнит...)
Но... скинул он наездницу свою,
значительно расширив амплитуду взмаха.
Но я теперь его не узнаю:
теперь - не конь он: конь-рубаха.
В том смысле, что доступен и открыт,
харизмой конной просто преисполнен,
душа не плачет, сердце не болит
и жеребицами загон уже заполнен!
Теперь ему полеты те не вспомнить:
бока круглы, крутой на челке ирокез.
И только иногда, уж глубоко за полночь
во сне он рассекает полотно небес...
И вот Пегас мой, мрачно голову склонив,
бредет, копытом камни задевая;
едва полета радости вкусив,
но так и не познав блаженство рая...