ГНЕДИЧ, НЕСУЩИЙ «ИЛИАДУ»
Картина маслом: броские мазки.
В пещерах питерских дворов и подворотен
Немые сценки: торгаши и моряки,
Мильонов мелюзга и топот сотен.
Рельефный воск бесформенной Невы
Оскалившимся островом распорот,
Где некий царь наклоном головы
Устроил этот ад и этот город.
В портах от тяжести набрякли корабли,
А дальше, в довершение картины,
Виднеется усталая вдали
Фигура Гнедича, сошедшего с вершины.
Не видный ни Ереме, ни Фоме,
Он тяжестью немыслимой прозрачен,
Он песнь за песней прошагал в уме,
И вот предел скитаний обозначен.
И молча в кулаке он сжал вопрос:
Вот этот город, улица и стогна
И шторами зажмуренные окна,
Поймут ли, что же он такое им принес?
ГНЕДИЧ, ПРИНЕСШИЙ «ИЛИАДУ»
С Гомером долго он беседовал один
И вот сошел. И все затихло:
Что скажет он? Сменился цвет небес,
Застыли листья, не решаясь падать,
И в воздухе сместились грани
И рассекли на части времена,
Условия, причины и людей,
В смятении окаменелых:
Что скажет он? Ведь он сошел с горы,
Где сор и камень, сушь и запустенье,
Где скорпионы, змеи и песок.
О чем вообще там можно говорить
На страшном позабытом языке,
Когда вокруг для выдоха нет места?
О чем, когда во рту так сухо?
На этом языке до хрипоты,
До слепоты, до боли в пояснице
Под нос чужие гимны напевая
И с умирающими в тон хрипя,
Что скажет он? И он сказал.