Чудовищное строение, до головной боли страшное, перекособоченное, забрызганное краской, испещренное примитивными номинациями мужских гениталий…
Пласты кафеля местами обрушились, обнажив шлепки позеленевшего раствора, за легкой дымчатой смурью стекла, над витринами, дрожат люминесцентные макаронины ламп и лежит, мертвыми окаменелостями триасового периода, керамзитовый помет. Дополняют триумф гастрономии в прах растоптанные бетонные ступени с перекрученными изломанными перилами и свисающая сталактитами с плоской крыши стылая блевотина гудрона...
А неподалеку располагается супермаркет, и сказать мне о нем особенно нечего, разве что ужасает меня, не меньше чем убожество, деланная иллюзия изобилия по соседству с невозможностью обладания; и дабы обрядить ужас невозможного в тунику тираноборчества, штурмует вечно голодный червь подсознания наименее укрепленные башни... Да вы и сами это все знаете, сами были ТАМ третьего дня.
Помятая дверь грохнула, отвалилась в сторону, и по лестнице хлопотливо посыпался народ. Нас окружает тугой кошмар болоньевых, кожаных, драповых спин, над самым ухом безбровая слепая девочка только что хрупнула поп-корном, словно таракана раздавила...
Плывите в густо клубящейся толпе, стараясь не вдохнуть пропитанного потом и желудочным несварением воздуха, стараясь не коснуться, не столкнуться, не издохнуть от ненависти…