К кандалам на ногах я пока не успела привыкнуть.
Но пускай остаются. Им, пожалуй, тут самое место.
Тело, ломкой дугою стремительно падая, выгну,
До того как начнется кровавая (в пыточной) месса.
Вот в «испанский сапог» обувают меня палачи.
И пылающих углей уста поцелуют железо.
Как бы не было больно, умоляю себя – промолчи.
Только эхо ответит. Кричать будет здесь бесполезно.
Вот тиски. В них запястья так нежно кладут.
Подлокотники трона почти – и никак не иначе.
Со своим же рассудком я уже ну совсем не в ладу.
Заклинаньем читаю: не плачу! Не плачу? Не плачу…
В руки медный брусок, раскаленный почти добела.
Как подарок любимой на день Валентина Святого.
Всех я предала. Только себя я предать не смогла.
Так обидно…и просто до слез бестолково.
Наконец-то костер. Замолчат даже колокола.
Разорвет крик толпы безразличные к пламени цепи.
И никто не поверит, что ведьмою я не была…
И никто не поймет, что я просто не нравилась церкви…