Вот детство краснорукое зовёт
Кого-то за собой скатиться с горки.
Оно ещё не знает, что грядёт
сезон развода и банальной порки.
И сменит всё дряхленье колесниц
в степях разлуки, горя и больниц.
Ему б замедлить ход,
оторопеть.
Ему бы завалятся и забыть.
Ему всегда хотелось умереть.
И очень редко, очень редко жить.
Вот юность послешкольная гремит
ручьём – оглох! –
сгрызающим гранит.
Ей всё легко на тот момент давалось
любовь и боль, и горе, и усталость.
Последнее легко даётся впредь.
И ей всегда хотелось умереть.
Вот ты сегодня:
сгорбленный, худой.
Стоишь в ларёк
за огненной водой.
Вперёд всё также пропускаешь дам.
Берёшь всё тот же пресный «Амстердам».
Спасибо сердцу,
что стирает боль.
Вискам спасибо,
что гремят пальбой.
Бессонницу свою благодари,
а то забыл бы вовсе цвет зари.