– Ты знаешь, как он погиб?
– Да. Я видел его глазами, слышал его ушами, страдал его болью.
– Дай и мне его боль, Алишер, сын девоны и человеческой женщины…
Они посмотрели друг другу в глаза. Потом Гесер кивнул.
– Я знаю убийц. Твой отец будет отомщён.
– Это должен сделать я.
– Нет. Ты не сможешь, и ты не в праве…
– Возьми меня в свой Дозор, Гесер.
Шеф Ночного Дозора покачал головой.
– Я был лучшим в Самарканде, Гесер. – Парень пристально посмотрел на него. – Не улыбайся, я знаю, что здесь стану последним. Возьми меня в Дозор. Учеником учеников. Цепным псом. Памятью отца прошу – возьми меня в Дозор.
– Ты просишь слишком много, Алишер. Ты просишь, чтобы я подарил тебе твою смерть.
– Я уже умирал, Гесер. Когда у отца выпили душу – я умер вместе с ним. Я шёл, улыбаясь, а он отвлекал Тёмных. Я спустился в метро, а его прах топтали ногами. Гесер, я прошу по праву.
Гесер кивнул.
– Да будет так. Ты в моём Дозоре, Алишер.
С. Лукьяненко, Ночной Дозор
В тишине перехода змеёй притаилась тревога,
И смертельные петли готовы сомкнуться кольцом…
Ты ведь знал изначально, что так завершится дорога,
Но не мог даже в мыслях решиться проститься с отцом.
Трое суток пути ты гнал прочь неизбежность потери
И фальшивую живость накинул на плечи бронёй –
А отец делал вид, что твоей безмятежности верит,
И шутливо ерошил причёску своей пятернёй.
Шумно пил мятный чай из любимой пиалы с щербинкой,
Вспоминал Самарканд и негромко смеялся в кулак,
Но улыбку у краешков губ прорезали морщинки,
И в их чётком узоре ты видел решимости знак.
Он был создан Великим Гесером для преданной службы,
Но творец никогда не назвал бы девону слугой.
И сейчас твой отец шёл по зову не долга, но дружбы,
И Гесер это знал и ценил, как ценил бы любой.
Шёл на верную смерть, отвлекая внимание Тёмных,
Раз вы оба признали, что это единственный путь.
И твой груз вкупе с болью из лёгкого стал неподъёмным,
Словно все слёзы мира безжалостно стиснули грудь.
Вы два дня и три ночи безмолвно глазами прощались,
А потом шум вокзала принёс неизбежный конец.
И в последний момент ваши взгляды друг другу сказали:
– Я люблю тебя, сын.
– Я исполню, что должно, отец.
Он шагнул от тебя семенящей забавной походкой,
Бережливо притиснув к груди старомодный портфель,
Беззащитный старик, такой хрупкий, спокойный и кроткий –
И для Тёмных дозорных такая желанная цель.
Они взяли его в опустевшем пути на перроны,
Трое опытных магов – втроём супротив одного!
Ты смотрел на их страшную схватку глазами девоны,
И, казалось, что бьют не отца, а тебя самого.
…Когда он умирал, вышина неба стала светлее.
Ты шептал ей слова, что за годы сказать не успел,
И бессильно сжимал кулаки, уходя по аллее,
И не видел в запале, что крошишь песчинками мел…