Бабочка
стечёт полоскою косой с плеча ненужный шарф,
не дрогнет ниточкою губ серьёзное лицо.
я к вам присяду на рукав, тихонько, не дыша
и облечу на обшлага цветочною пыльцой.
а ваши руки никогда не терпят суеты,
не смят рисунок у конца дрожащего крыла,
но приближается к груди, как тень из пустоты
хранитель хрупкой красоты — холодная игла.
Записка 8. Бабочки
девочка бегает в сад поиграть с котами
бабочки возрождаются из навоза
утро утянет ласковыми жгутами
всё что казалось гадко казалось поздно
не кровоточат мэри закрылись язвы
форте пиано вянет на каждом такте
лёжа на пятом небе скажи мне разве
ты неизбежно дышишь всегда лишь там где
дышится не пробирая стаккато слева
воздухом можжевельника и бадьяна
девочка отдирает кота от древа
бабочки умирают не слишком явно
Не улетит!
луна моя погасла в лопухах,
колодец осветился мотыльками,
я здесь, я загребаю их руками —
трепещущий лиловый терпкий страх.
глотаю воздух — вот он, аппетит!
и задыхаюсь пьяно и всесильно:
вот этот хрупкий, нестерпимо-синий…
не улетит! теперь — не улетит!
Не страшно
под вечер как души на ладан
слетаются бабочки в сад
дыша огуречной прохладой
дитя инспектирует ад
блестит восхитительный прикус;
её деловая рука
беспечно бросает на примус
цветное крыло мотылька
и далее мерно хлопочет
латая прозрачную сеть.
а тот обнажённый хохочет
как будто бы хочет гореть