Затуманит прохладные слёзы ночного дождя,
Растушует дыханием тёплым бегущие капли,
И на кончиках пальцев, не помня, но веря в тебя
Вдруг нащупает профиль, который узнается вряд ли.
Странный контур проступит… Узоры мужского лица
Непривычно нежны и болезненны (шутка погоды?).
Бьётся сердце художницы, в жизнь возвратив мертвеца,
О котором не знало, не помнило долгие годы.
Что-то нервы шалят… Этот взгляд… неужели знаком?
И упрямые руки, что грудь перекрестием метят…
Она медлит. И тихо выводит безликое «Он»,
Дожидаясь, что ночь позабытое имя заметит
И допишет сама. Чей же это неясный портрет?
В ритме ливня в ответ разгоняется мёртвое сердце…
Со стекла он взглянул на неё, и промолвил: «привет…
Знаешь, здесь без тебя оказалось непросто согреться…»
От улыбки его заплясал дождевой полумрак,
Тихо стены поплыли, зевнув над её головою…
Он шептал в тишине: «я не думал, что именно так
Исполняется клятва, скреплённая вечной любовью,
Я вернулся к тебе, как тогда обещал на заре,
Ты забыла? Забыла, как тем же заре отвечала?
Так иди же, любимая, прямо в объятия ко мне,
Чтобы смерть положила двум жизням второе начало».
Отшатнулась она, побледнев, как бескровный рассвет,
Застонала и голос бесцветный сквозь сумрак ответил:
«Я не помню тебя, я никак не узнаю портрет,
Но душа говорит, что отдаст за него всё на свете,
Кто же ты?»… «Я – твой нежный, твой преданный раб,
Я – из ада спасённый твоими молитвами ангел.
Дух мой бледен, и с каждой минутой всё более слаб,
Но от мук Преисподней тобою навечно избавлен.
Есть мгновение здесь, только миг, чтобы выбрала ты,
Стать моей за чертою восхода, иль жизнь сохраняя,
Одиночеству вверить сиянье своей красоты,
И навечно лишить нас с тобою возможного Рая!».
И закралось сомнение – вдруг это призрачный сон?
Как же больно, поверив, бывает порою проснуться…
Если правда всё то, что сейчас ей рассказывал он,
Почему бы ему в мир живых – в этот мир - не вернуться?
Он не смел торопить, он отчаянно верил в мечту,
Он с мольбою гляделся в глаза, возвращенные Богом.
Дождь кончался, и ночь не спеша побиралась к утру,
Дожидаясь конца разговора у них за порогом.
«Я умру без тебя», - в его голосе слышалась грусть,
«Я без веры в тебя растворюсь – не губи, умоляю»…
Она молвила: «Знаешь, я, кажется, смерти боюсь».
И в ответ: «Посмотри, я СЕЙЧАС без тебя умираю»
«А давай подождём, и как выйдет назначенный срок,
Я к тебе возвращусь, под фатою набатного плача?»
Погрустнела улыбка его: «Видно, это урок,
Нужно сердце ЖИВОЕ любви… Не бывает иначе».
Вспыхнул жаркий восток, освещая печальный портрет,
И сгорая в рассвете, он вымолвил: «благословляю».
Следом вырвалось птицей испуганной женское «нет!,
Я согласна НА ВСЁ, возвратись же назад, умоляю! »…
Неподвижная, в синем платке на седых волосах,
Привалившись к окну, тихо дремлет усталая женщина.
И дрожит на стекле, утопая в дождливых слезах
На мужскую улыбку похожая, старая трещина.