Сначала исчезли стаканы в автоматах с газированной водой.
Они и раньше иногда разбивались или уносились для неведомых нужд, но мощная сила неутомимо восстанавливала численность стаканов.
В этот раз сила, исчерпав самоё себя, не выдюжила, и автоматы остались без стаканов.
Ходить к автоматам со своими стаканами люди не стали; газировка постепенно просочилась, и вместе с сиропом – яблочным, грушёвым и клубничным пополнила сквозь ржавые железные стены мировой океан.
Следующей жертвой энтропии стали уличные телефоны автоматы.
Марсиане, о которых прозрачно намекали «Аргументы и Факты», спустившись из своих тарелок, оторвали в телефонах трубки, проявив недюжинную сноровку.
Песня «Плачет девочка в автомате» стала непонятной обывателю и её упразднили.
Вместе с песней начал исчезать любовный треугольник.
Он сгладил углы, округлился, вытянулся, стал похож на эллипс и на орбиту кометы Галлея.
Говорили – местами он даже превратился в правильный круг, но в это верилось с трудом.
Появились бездомные: сначала собаки, потом кошки, а со временем и люди.
Зимой они сбивались в мелкие группы, представляя опасность, а летом бродили поодиночке.
Власть впала в апатию, совершенно дезориентировалась и разрешила себя выбирать на альтернативной основе.
Вечерами в городе стало неуютно. Поговаривали, что в темноте бродит один из персонажей Стивена Кинга, а возможно даже лично сам Кинг.
Стриптиз из желательного стал обязательным, заменив собой всё остальное.
Женщины лёгкого поведения организовались в банды и в темноте зловеще поглядывали из засады на прохожих. Однажды, женщины потребовали свободу слова, но, получив её и послушав свои слова попросили лишить себя свободы.
Свободу не забрали, но запретили появляться днём, когда дети с пивом идут из школы.
Пиво. Пиво сначала стало быть в пивных барах, потом в гастрономах, потом в газетных киосках. Оттуда пиво перешло в руки пешеходов и пассажиров. Все стали ходить и ездить с пивом. Передовая молодёжь и её передовой отряд – студенты, тайно курили соломку конопли. Милиция боролась с наркотрафиком, но как-то по-новому. Так егеря проводят охотничий сезон, стараясь минимально навредить зверю. А если стреляют, то беспокоятся, прежде всего, о том, чтобы поголовье не уменьшалось.
Стихи и проза из журналов перекочевали в газеты и стали похожи на брачные объявления.
Почти сразу они появились на заборах и напрочь слились с надписями, бывшими там всегда.
Глядя на всё это, Григорий, имея и без того страшный, а временами жутко угрюмый взгляд, пламенел сухим спиртовым пламенем.
Через некоторое время, когда мир деградировал совершенно и перестал сочинять стихи и прозу, Григорий Гершуни окончательно возненавидел действительность и себя в ней и решил идти в революцию – он сам принялся сочинять.