Одиннадцать привычных этажей
лифт, отсчитав, тихонечко вздыхает,
и перед яркой краской витражей
мне дверь свою послушно отворяет.
Лишь шаг вперед – и вместо тесных стен
простор и гулкий звук пустого холла,
где на стене пылится гобелен,
и в нише плещется фонтан веселый.
Так звонко под ноги бежит гранит,
но холодно мне здесь, в пустынном зале,
где ваза бронзовая бережно хранит
живой букет тропических азалий.
Мне неуютна эта тишина,
и взгляду чужд узор холодных линий,
и яркость чистых красок не нужна –
она рябит в глазах, как хвост павлиний.
Пугающее мертвой красотой,
мне это место кажется могилой,
и я спешу вернуться в лифт пустой,
чтоб опуститься к серости унылой
разбитых улиц, тусклых фонарей,
туда, где разыгралась непогода,
туда, где солнце, ветер, плеск дождей,
туман и снег, и горечь, и - свобода.