В ночи луна разлила молоко. Ей полтергейст, безумец, улыбался,
Смахнув сервиз. Лишь изредка касался холодной дланью чутких недотрог.
Свеча одна манила мотылька, и плакал воск в извечной круговерти,
Исчезнув в ней. Немая пляска смерти, огарок, пепел. Ниша глубока,
И ветер-невод, жадный до тоски, расставил сети. Только гулкий рокот
Поймать он смог. Цветы засохли. (Доктор) не спас их чашечки и лепестки...