Вокзал, и эти старые скамейки,
Грязнее, конечно, чем на помойке.
Люди спят, на улице ночь,
Но ему заснуть она не может помочь.
Эта ночь без сна, ведь сейчас все уйдет.
Вновь уедет она, но он ее уже не найдет.
Вот и она, со ступенек сошла,
О эта грация, о красота…
Подошел, взял за руку ее,
За что, зачем ему жизнь без нее.
Перрон, вот поезд подъезжает,
Последние минуты, ее он провожает.
Хотел кричать, и биться против всех,
Он готов, если бы это принесло успех.
Но не в его власти выбирать,
Ему ее уже не ждать.
Прижал всей силой, знает, больно ей,
Но не в силах держать силу сердца огней.
Она улыбается и терпит, знает, что так ему надо,
Но ей самой все равно, не вытирать об него ведь помаду.
Пусть лучше обнимет, чем поцелует,
Ей еще ехать, а поезд внешний вид не наколдует.
Слеза скатилась, сразу вытер,
Об старый, но столь родной уже свитер.
Как он хотел он рядом с нею быть,
Хоть в роскоши, хоть в бедности, но с ней одною жить.
Уехать с ней сейчас скорей,
От прошлого, от жизни старой всех затей.
А она уже думала, как приедет туда,
Где будет успех и удача всегда.
Где роскошь, вино, и звонкий смех,
И звон бокалов за новый успех.
Вот близок так уже вагон,
В груди его томится стон.
Сколько слов сказать не успел,
Столько всего он сделать хотел.
Но не увидит уже никогда,
Ведь уезжает она навсегда.
Робко коснулся ладони рукой,
Глаза ее так манили поехать вместе с мечтой…
Взошла на ступень, сейчас закроется дверь,
Все, конец, это самая страшная из возможных потерь.
Она обернулась, и посмотрела на него,
Тот понял, что закрылось его жизни окно.
Он упал на колени, и закричал,
Не было сил, слишком долго молчал.
Кричал бесцельно и без слов,
Просто крик, как у раненных псов.
Люди смотрели и отходили,
Не на сумасшедшего ведь смотреть приходили.
Подошли стражи закона, толпа ушла,
А она все улыбалась ему из окна.