Гесер вздохнул.
– Эх, мальчики-девочки, молодо-зелено, пыжитесь друг перед другом, хвастаетесь магией, боевыми шрамами, талисманами и оберегами… Ну почему в вас столько людских глупостей?
– Да потому что мы – люди. Иные люди, но именно люди. А настоящими Иными становимся не сразу.
Гесер кивнул:
– И снова ты прав, Антон. Надо прожить человеческую жизнь, полноценную, лет восемьдесят или сто, потерять родных и близких из числа людей… вот тогда становишься Иным. А пока ты живёшь свою первую, обычную человеческую жизнь – остаёшься человеком. Пусть даже умеешь ходить в сумрак, произносить заклинания и прослеживать линии реальности… Ты пока ещё человек, Антон… И Тигрёнок… и Андрейка… были людьми. Вот на человеческом-то вас Тьма и ловит. На слабостях, на эмоциях…
– Разве любовь – это слабость?
– Если любовь в тебе – это сила. А если ты в любви – это слабость.
– Но мы пока не умеем по-другому.
С. Лукьяненко, Дневной Дозор
Серый сумрак пронизан безумием шторма в груди,
И в броске на врага все предметы размыты тенями –
Но спокойствием смерти застыл силуэт впереди,
И осколками оникса брызжет асфальт под когтями.
Ты ещё никогда не была так опасно быстра
И ни разу не жаждала в горло врага так вцепиться!
Вспышкой памяти:
– Тигра!
– Андрюшка!
Вдвоём до утра…
Ты сейчас не Тигрёнок – а ждущая мести тигрица!
Окружающий мир будто скрылся за толщей стекла,
Обратив гул Каретного ряда в шумов отголоски,
И остался стоять Тёмный маг, что принёс столько зла,
Столько проклятой Тьмы, мглисто-чёрной, как тигра полоски.
В ненавистных глазах ты не видишь ни капли вины
И намёка на то, что случайно убийство Андрея.
Болью памяти:
– Катя!
– Любимый!
Начало весны…
Ты дала обещанье себе, что прикончишь злодея!
Он уверен в своей правоте и поэтому смел,
Ощущая спиною поддержку Дневного Дозора…
Но ему не понять, как смеяться Андрюшка умел,
И как таяло сердце твоё от тепла его взора!
То, что враг так силён, не причина бежать от борьбы –
Ты ведь тоже как маг-перевёртыш немалого стоишь!
Вспышкой боли:
– Ты любишь?
– Люблю!
Поцелуи судьбы…
И холодные губы, которые тёплыми помнишь.
Обжигающий лёд пустоты каждый прожитый миг,
Словно сумрак с реальностью намертво слились отныне.
И рычанье твоё так похоже на горестный крик,
И отнюдь не звериная грусть в глубине глаз тигриных…
Неминуемой гостьей ступила на улицу смерть,
От фигуры противника остро пахнуло тревогой –
И упала, как в пропасть, блестя чёрным ониксом, твердь,
Распластав твоё тело в последнем прыжке над дорогой.
Лишь один шанс из тысячи – первой ударить врага,
Но и с худшим раскладом навряд ли решила иначе –
Разве жизнь без любви для тебя может быть дорога?
…Разве может она в этом случае что-либо значить?