Цвета, играя, сочетались,
Противоречили краями,
То превращались в кромку стали,
То в четкость клавишей рояля.
Серели, небом угрожая,
Грозой, гремящею пролиться
И желтизною урожая,
С тяжелой сытостью пшеницы.
Морским приливом, звук пригашен,
Но волны брызгами дышали
И тихим вечером, не нашим,
С на плечи брошенною, шалью
И цветом губ, бездонно алых,
Но видным на рубахе красной,
Потом слились и их не стало.
Остался белый, самый разный.
Коснувшись истины безликой
Пусть даже бледнолице - хворой,
За нею может быть великий...,
А может просто, очень скорый....