Я – та самая девочка! Кукольный спектакль
Часть 11. Рецензия 1
Текст открывается перечнем разнообразных интенций (естественно, ложных) и ложным же «программным заявлением» автора, где он утверждает, будто бы уходит на покой, - ход довольно затасканный и траченный молью. Немцы, Эния, кодеин, Бабы с веслами – лишь небольшая группа из многочисленных целей атак ядовитого комического гения Родионова; иные (а, значит, и Ад) – это технология, сексуальные нравы, ура-патриотизм, а также идея относительно "благородного дикаря". Этот набор непристойных выходок упакован столь же плотно, сколь плотна и академическая тупость, являющаяся объектом авторских инвектив. В процессе изложения, напичканного странными неологизмами, мифами и легендами – от Нового Завета до политики междоусобной Холодной Войны – язык извращается, трансмутирует, «круговым ходом обходит сам себя и в себя же и утягивается, обрушив за собой лишь ватный гул» (Родионов).
Академические формулировки используются как каждодневные коллоквиализмы; слово "Наташа" является многоцелевым вульгаризмом ("да в Наташе в трещину его", "ах ****ь ту Люсю, Дусю и Натусю"). В руках Родионова история становится живым существом, подобно электричеству. Это одновременно и сатира и праздник языка, где фразы подобны твердым орешкам в сладком леденце. Вряд ли вы читали нечто подобное прежде.
Вероника Риммер (профессор кафедры лингвистики Хертфорд-колледж Оксфордский университет)