I.
Автостоп – не такая плохая затея.
Парусами в ночи города леденеют.
Знаешь, боль и усталость дошли до предела.
Веришь, жизнь не мила, и судьба надоела.
Ни меча, ни коня…
Покидаю столицу.
- Как зовут-то?
- Меня
звали
маленьким принцем.
Звали принцем, поили, лечили, кормили.
И на сцену пускали, и прочь уходили.
Называли любимой, потом ****ью звали.
И ломали, ломали, ломали. Сломали.
На прощанье куда и зачем я звонила.
Попросила совета.
Советчик был милый:
"Жить – ответил он – прежде всего..."
Отчего же?
Так нескладно всё было – от кожи до рожи?
Ночь, дорога, два взлётно-посадочных горя.
Дальнобой, там, в конце... настоящее море?
Тянем трассу.
По бусинке, по километру,
Игры в бисер, июльские песенки ветра.
Перелётного ангела стопить в полёте…
Мне ли утром в Крестцах пирожки продаете?
Полотенцем укутанные, как щенята,
Пирожки надышали в кабине…
- Не надо
Божьей милости спрашивать.
Там на причале,
Там в конце всех дорог –
Всех прощаний в начале.
Я полжизни – одиннадцать лет отпеваю,
Вспоминаю и плачу –
А значит,
Живая:
- Отпусти и прости мне, прости меня, Отче!
Был полёт – не полёт, череда многоточий.
Вино-водочной юности с лишком, спасибо!
Над волной, надо мной только парус пугливый…
Не припомнить до вздоха, как всё это было:
Тополиной аллеей два автомобиля.
Чёрный ворон Ниссан.
Следом «Служба Спасенья».
Случай, сон, чудеса –
Люди, демоны, тени.
- Здравствуй, птица моя!
- Ой, Дзевицкий, лохматый
Брат Алешка, а я
Добралась до Кронштадта!
- Залезай-ка в машину,
Быстрее, быстрее!
И какой-то мужчина
Над тенью моей.
- Помогу. – Рысьим взглядом
По стрункам-ключицам.
- Это Билл, воробьёнок,
Начспас
Мелитицкий.
Это было в июле, неверном и зыбком.
Никому я такой не дарила улыбки.
II.
Трижды конь за ворота
И трижды обратно.
Тополиного пуха
Пушистые пятна.
Мы останемся здесь
На три дня песен пьяных.
«Ныне, присно и днесь...»
- Как зовут-то?
- Татьяна.
И на самом краю,
На руке у причала
Пиво тёплое пью
И щебечу устало.
Белый столик, спасатели.
На солнцепёке
Молодые приятели,
Новые строки…
Был иной разговор,
Тот никто не услышит:
- Я немолод и горд,
Я устал и обижен.
- Мне легко быть с тобой.
- Я любить не умею.
- Ты побудешь со мной?
- Буду только твоею.
Это после случится…
Всё позже случится.
Убегу в никуда
И вернусь помолиться.
Пряный дух тополиный,
Сиреневый сумрак.
И спасенье невинных,
И грех неразумных.
Фейерверк и коньяк тепловатый по жилам.
- Ты любил?
- Да, а ты,
Ты кого так любила?
- Уж не знаю, я только спасала несмело.
Я мужчин не любила – желала, жалела.
Уводить не умела, семей не губила.
Помогала поверить в небесные силы.
…Не рассказывай мне о себе, человече.
Воробьиный мой щебет украсит твой вечер.
Пей коньяк. Он вернее случайных знакомых.
Пей, начспас, ты в Кронштадте. Ты дома, ты – дома.
Расскажи про бесслезное небо востока.
Где дорога скупа, а надежда жестока.
Расскажи мне о мире, где я не бывала.
Расскажи, поделись моей родиной малой.
III
Чёрный ворон «Ниссан».
Под крылом у машины
Мы молчим два часа,
Мы пьяны и невинны.
Только прямо к машине,
Походкой железной
Искуситель шагает,
Начспас, это бездна!
Вызывает, становится в стойку напротив…
Нет, начспас, это тот, кто покорен субботе,
Мой хозяин, владыка и циник жестокий.
К достархану гостей. Билл садится напротив.
Разговор, властный окрик начспаса – не верю!
И ожили глаза – он же сам не кошерен!
Он же…вера меня покидает, и смыты
Все уроки его.
Аз воздам – по молитве…
Только ветер баюкает, сердце качая:
- Проводи меня, Билл, я уже засыпаю…
Красно-синий мой домик – палатка родная,
- Доброй ночи, начспас!
- Воробьишка хмельная!
На прощанье целую не губы, а веки.
Бархатистые звуки сплетаются в реки,
Всё сильней: «Ты меня на рассвете разбудишь…»
Нет греха. И не будет. Мы – сильные люди.
Засыпаю под взглядом янтарным, тревожным.
Укрывает меня – не дыша. Осторожно:
Чтобы сон не вспугнуть.
Чтобы тихим дыханьем
Ясный ангел-хранитель
Шептал мне признанья.
Чтоб гитара под левой рукой почивала,
Мой единственный верный товарищ усталый.
Мелитицкий той ночью остался в дозоре
И по-польски шептался с луною и морем.
IV.
Ты меня на рассвете…
Не пой эту песню.
Ненавижу – та песня разлуку повесит
Белым камнем на шею –
В болото, в безумье.
Неразумный, не пой эту песню,
Не вздумай!
"Открываю глазища нерусские,
Выползаю на Божий свет!
И полно вчерашней закуски
На столе – ну, а пива нет."
С добрым утром, Господь!
Танцевать не умея,
На причале танцую – так пляшут на рее.
Лёгким телом звенеть на ветру:
Не жалею!
Ничего не боюсь, если что и умею -
Только это – молиться одна на рассвете,
За тебя, как умеют лишь малые дети.
Возвращаюсь к палатке – Ниссан словно ворон,
Осторожно отводит крыло – разговора!
Под крылом – рысьих глаз сонно-ласковый омут.
Я в машину – легко. Я в машине, как дома.
Целовать – задыхаясь, бездумно, безумно.
Море.
Дома.
Жива.
Осияны и юны.
Словно боги античные – божии дети.
Я не знала, что это бывает на свете.
И горячие губы по стрункам-ключицам,
Так нельзя целоваться, так нужно молиться.
Поцелуи проходят сквозь кожу и душу.
Я учусь говорить, я учусь тебя слушать.
Ничего не шепчи мне – глаза всё расскажут,
Промолчи, сердце к сердцу так крепко привяжет,
Что потом – будут слёзы, и всё же «Осанна».
Свет мой, дух мой, судьба, Ланселот осиянный.
Мы покинули тел неподатливый кокон,
Испокон – только так начинается что-то.
Только так и рождается вера, Всевышний.
Дух и Сын, и Отец, посмотри и услышь нас.
Солнце рвется в машину, в открытые двери.
- Ты мне веришь?
- Ты веруешь?
- Верую.
- Верю.
V.
Три ли года прошло или тридцать – не помню.
Телефоны молчали. И мир наш огромный
Весь – пустыня, когда мы не вместе с тобою.
Я не помню, зачем. Я не знаю. Не стою.
Где ты, рысья душа, половинка земная,
Где ты ищешь ответа, вопроса не зная?
Ничего не могу, ничего не желаю.
Лучше было б в могилу, чем так, после рая –
По земле проходить, на земле пресмыкаться.
Чьей-то женщиной быть. Но с тобой оставаться.
Так о чем по ночам ты молчишь у причала,
Где когда-то нас белая ночь укрывала.
Укрывала, венчая – по разным палаткам,
Укрывала, венчая – на горькую схватку.
На упреки, обиды, на разных супругов.
На разлуку с собой. На разлуку друг с другом…
Не забыть разговор,
И никто не услышит:
- Я немолод и горд,
Я устал и обижен.
- Мне легко быть с тобой.
- Я любить не умею.
- Ты побудешь со мной?
- Буду только твоею…