"Муж не любит", - сказала без грусти,
а в глазах затаилась тоска,
что издревле витает над Русью
и дарована нам на века.
Замолчала, сама удивляясь,
что язык повернулся... И вдруг
продолжала, почти задыхаясь,
словно я не попутчик, а - друг,-
"И гуляет, такой ненасытный,
и смакует, себе ж на позор,
ладно, был бы беспутный, но скрытный,
всё же, если не пойман, не - вор...
Что грустишь, молчаливый? А в общем,
я тебя обижать не хочу.
Незнакомому, знаешь ли, проще, -
как болезни расскажешь врачу..."
Что ответить? Моё ли тут дело.
Перед долею женской - пацан!
Только стыд, будто плетью по телу...
А под нами белел океан.
И, свою понимая бездарность,
я смотрел на сидящих людей
и плечом ощущал благодарность
за молчание, нужное ей.