Гремели молнии, сопел барсук,
Трясли деревья мокрыми плащами,
Мы вышли на прибрежную косу,
С одной надеждой только - на пищали.
Пришла пора тюленям улетать,
Сошёлся клин, пришли депеши с юга.
И вот сбивают клинья, и плевать -
На Родину, на барсука, на друга.
Барсук, далекий предок пастухов,
На воду смотрит, глаз не отрывая,
Так, верно, пастырь ждет своих коров,
Пастись ушедших за пределы Рая.
О, не напрасно мы пришли сюда,
Вдруг в глубине заволновались тени,
И забурлила черная вода,
И ввысь рванули белые тюлени.
Вода - аэродрома полоса,
И ласты - как распахнутые крылья,
Тюленьи (точно детские) глаза,
А в них - тоска, тоска с дорожной пылью.
Нельзя промедлить, выручай, пищаль!
И запищала - жалобно, негромко,
И вслед тюленям понеслась печаль
Далекого тюленьего потомка.
Я раздувал пищаль не чуя ног,
И вот - летят назад, мелькают ласты.
А значит, я не буду одинок
До следующей осени ненастной.
* * *
Тогда тюлени еще летали.
И уносились (чуть осень) к югу.
И я грустил... Но они, летели
Весной обратно, и так по кругу.
Тогда с друзьями мы пели, пили,
Не прерывали себя ночами.
Клыки, представьте, не затупили,
Клыки прекрасно тогда торчали.
Когда смешные случались рифмы
(Такие рифмы! Но здесь не стоит...),
Хмельные окна во двор открыв мы,
Орали рифмы, как мат со строек.
Тогда хотелось плевать в закаты -
Теперь в закаты упасть охота,
А вместо крика: Айда, ребята! -
Спокойный голос: Пошли - работа.
Пошли - работа... Жена, две дочки,
Коты, квартира. Уютно, ладно.
А вот, поди ж ты, тюленьи строчки
Не отпускают, зовут обратно.