Е. Зейле
Ты хранишься в томике Мандельштама
стареньким помятым фотопортретом –
строчкою из какого-то раннего, полузабытого
четверостишья…
Но какой строчкой!
От которой сбивается дыханье;
и вскрывается в такт сердцебиению
родничок нервного тика в предплечии.
А ностальгия – маятник ходиков –
с каждым синхронным постукиванием начинает
одевать пушинками потерянных бездарно секунд
голые кожистые выросты за спиной,
которые постепенно оперяются…
и вот паркет медленно отлипает от подошв…
Ночь – священная траектория
перелёта Пермь-Томск…
Но путь воинственно преграждает заклеенная на зиму оконная рама…
Бьёшься и падаешь,
подавленный и придушенный обязанностью сторожить имущество
Питомника российского балета… Служба…
Пошло и нагло бьет по глазам лампа дневного освещения…
Что-то навзрыд пульсирует в предплечии,
в мыслях, миражах…
Кто ты есть?! Отзовись!
………………………………
Но лишь рог Хеймдаля,
а, скорее всего, просто гул самолёта
рокочет из гулкой чёрной кляксы
поздней осени…
19.10.92.