Земляки. Антология поэзии. Сост. В.Тугов. М, Ладомир, 2009. 1100 с. 170 поэтов из 24 стран.
ДРУГОЕ НЕБО
ВОСПОМИНАНИЕ
Катание на финских санках
По сестрорецкому снежку!
Река, сарай под черной дранкой,
Закраины по бережку.
И бабушка на двор растерянно
Уже спешит меня встречать,
Со ставшей жестяной материи
Штанцов – ледышки обивать.
2003
ПЕТЕРБУРГ
Гнутая решетка сквера,
Переулок Щербаков.
Поднаемная фатера,
Стук веселых каблучков.
Это барышня заходит,
Это век какой-то там.
О погоде речь заводит,
Мажет сладким по губам.
Я родился в этом веке,
Я стоял под фонарем.
Рассуждал о человеке,
Снял квартиру в поднаем.
Водку пил в «Капернауме»,
Стерлядь ел, посуду бил,
И плевал на всех в Госдуме,
И ту барышню любил.
Мыкался в ее передней,
У Пяти углов кружил.
Это я, совсем последний,
До двухтысячных дожил.
И гляжу на город этот,
На провал его лица,
На залив стального цвета –
Без конца...
2005
***
Дождик, холодно, тепло…
Наконец-то речка вскрылась.
Поглядишь, как сквозь стекло –
Жизнь в проталинах забилась.
Неизменен только ты –
День за днем перемогая,
Ждешь с упорством сироты,
Что начнется жизнь другая.
2004
***
А жизнь-то почти не устала –
Глядишь, и дала бы ростки,
Когда б не дурные провалы
Да приступы дикой тоски.
Тогда выхожу я из дома,
И в мой перекошенный рот
С лекарственным привкусом брома
Тот звон неискусный плывет
От кирхи старинной…
Постыло
С террасы нудит голосок.
Разменяно шило на мыло.
И боль заливает висок.
2003
ДРУГОЕ НЕБО
Над лощиной раскинулось небо ночное,
Горы, как великаны, скрестили мечи.
Что же вдруг приключилось, что сталось со мною? –
В равнодушные выси кричи-не кричи.
Если всё вспоминать – слишком много отметин,
Слишком многих обидел, пускай не со зла.
…Что за небо, где Сириус малозаметен,
А Большая Медведица в щель заползла?!
2002
БАДЕН-БАДЕН
Лестничкой полузаброшенной
Выше, выше повело…
Всё я ждал чего-то большего,
Но оно и не пришло.
Чинно бродим по аллеечкам,
Розочки кругом цветут.
Ну и как, Иван Сергеевич,
В бронзе быть отлитым – тут?
Надо бы, хотя б для галочки,
Белое попить вино,
Или с Федором Михалычем
Фишки бросить на сукно.
Но, ломая всю идиллию,
Напряженный взгляд - в упор.
Вам-то, Николай Васильевич,
Вам-то здесь какой задор?
Вот какой! – и не мерещится:
Медных геликонов рев,
Воды кушает помещица,
В баре что-то врет Ноздрев.
2004
ШТУТГАРТ
На город небо всею тушею
Легло, и солнце спит в загоне.
Бесплатный харч у кирхи кушают
Немецкие бомжи в законе.
Течет толпа огнеупорная,
Простые чувства, любо-мило!
И бабонька иссиня-черная
Свои услуги предложила.
Но я отшил ее, печальную,
Я шел и шел сквозь этот город,
Держа на каланчу вокзальную,
И холодок бежал за ворот…
2004
HIRSCHBACHDORF*
Нечем мне клясться – да я и не буду...
Из-под земли просочившись, вода
Льет серебро в слюдяную посуду
И утекает опять в никуда.
Где-то в России не спит уголовник,
Маму-старушку припомнил, бедняк.
Здесь цветники, образцовый коровник,
Светит кристальной витриной сельмаг.
Вот она, родина, счастье простое! –
Чья-то и чье-то. Зачем же сюда
Лезешь с дежурной своею тоскою,
С вечным рефреном «откуда, куда»?
------------------------------------------
*Деревня Оленьего ручья (нем.)
2004
***
Идешь-бредешь куда подальше,
И видишь: улица, забор,
И бойко, хоть и не без фальши,
Звучит знакомый перебор.
Мужик лабает на баяне!
(Похоже, вовсе не по пьяни) –
Почти советский анекдот,
Который что-то там потянет
И память сонную встряхнет.
И ужаснешься: сколько жизней
Ушло! – а надо дальше жить…
И на дорожке жирных слизней
Стараешься не раздавить.
2004
***
Ленивая луна над черепичной крышей,
Хронический уют немецких городков.
О Петербурге здесь едва ли кто-то слышал -
Оставь надежду всяк… Но там, средь облаков, -
Висит себе, висит, большая-пребольшая,
И светит в полный рост всем сбившимся с пути.
А ежели она маленько не такая -
Так ведь и мы не те… Уж ты ее прости!
2004
НАТАЛИИ ГРУДИНИНОЙ
Перед Вашей памятью в долгу,
Помню как о близком человеке.
Вы на том стоите берегу -
Навсегда в своем, двадцатом, веке.
Страшный век, сошедший, как вода.
Но скажу, по-первости итожа:
Вы не опоздали никуда –
В двадцать первом то же, то же, то же...
Тянется мой день едва-едва.
Я пишу стихи. Вперед не лезу,
Помня Ваши жёсткие слова:
«Я ведь всех их вижу сквозь железо!..»
2004
«ТЕМНЫЕ АЛЛЕИ»
Только сетка ограды, да голые крыши,
Да железный кустарник в начале зимы –
Вот пейзаж для того, кто любви не услышал,
И сидит, заслонясь от тюрьмы и сумы.
Поддаваясь простительной слабости мигу,
Сизой водки «Рахманинофф» стопку налей.
Ты уже в сотый раз дочитал эту книгу,
Ничего не осталось от темных аллей.
2002
ПРИЛОЖЕНИЕ:
Владимир Коркунов
«Земляки». Составитель Владимир Тугов
Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 7, 2012
«Земляки». Составитель Владимир Тугов.
М.: Ладомир, 2009
Книга эта о 1100 страницах, да и 1 место в «топе» «Литературной газеты» — неслучайный показатель — труд как-никак колоссальный, и немалое количество талантливых поэтов (равно как и недотягивающих до такого именования) уместились под обложкой. Составитель и редактор — скромный житель Зеленограда Владимир Тугов, задумавший издать серию международных антологий поэзии «Мир говорит на русском». И не только задумавший, но и приступивший к реализации. «Земляки» уже растеклись по свету. А конкретнее — в 24 страны, в коих проживают 170 авторов антологии. Прочитать такой талмудище, да еще и написать о каждом из авторов, в него вошедшем, задача практически невыполнимая. Да и ненужная. В любом подобном издании уживаются и слабые, и средние, и сильные строки.
Расскажем о стихотворениях некоторых его авторов.
Ольга Бешенковская, закончившая земной путь, трогательно делится: «А на поле — господи боже ты мой — / васильки, и ромашки, и маки! / Что ни вечер: иду к ним из дома — домой…». Строки эти вспомнились за день до презентации «Земляков», прошедшей в Малом зале ЦДЛ, когда я оказался в подмосковном Белоозерске. Небольшой поселок, он почти вклинился в развороченную и изувеченную цивилизацию ареала Москвы — меньше часа от Казанского вокзала на электричке. Но какая эклектическая тишина на окраинах! Тишина… А вслушаешься, и вдруг — закукарекал петух, вдруг — залаяли собаки, вдруг — прошуршали покрышки велосипеда, проехавшего по сельской дороге. И как мог притулиться этот поселочек возле всесжирающего мегаполиса, уткнувшись, как в подушку, в инопланетно-футбольное Раменское? Мы гуляли по Белоозерску, любовались озерами… «А то, что у станции — его Срамным называют, — улыбнулась она.— Был такой случай…». Удивительным образом стихи петербуженки-немки Бешенковой о возвращении домой… всплыли в памяти; словно и сам домой возвращаешься, а точнее — куда-то в исконность русскую, забываемую и затираемую повседневьем.
Борис Ильин (известный по публикациям в «Новом мире», «Юности», «Москве» и др.) интеллектуально-старомоден. Его стихи — рефлексия на несколько отдаленную от суровой и горькой реальности действительность: «Наслаждаюсь, счастливый, горами скалистыми. / Вся поэзия — цепь высочайших гор. / Здесь великими становятся органистами, / Сотрясающими музыкой скалистый собор. / Впечатленья поспешно схватив, я быстро / Перекладываю на музыку душу мою. / Но беспомощно путаюсь в органных регистрах / И — растерянный, молча в горах стою». Как вершины гор — неровны и разнолики, как музыка чарует звуками разной длины, так и поэзия, погружаясь в них, аккумулируясь с природой и величием скалистого собора, и неровна, и разнолика.
В книге немало имен, известных ценителям поэзии: Вадим Ковда, Сергей Брель, Амирам Григоров, Игорь Козлов, Феликс Чечик, Михаил Окунь, Евгений Минин и др. И самое главное здесь не то, что они собраны под одной обложкой, что внушительного вида книга является еще и истоическим документом, — а то, что находятся люди, подвижники, которые готовы созидать в наше несозидательное время. Отдавать себя, свое время, свои силы да и деньги — на поэзию. Без всякой уверенности в том, что будут услышаны (тираж-то у «Земляков» всего 1000 экземпляров). И все-таки они делают свое дело. И Владимир Тугов — из их числа.
Владимир КОРКУНОВ