Здравствуй, милый! Пишет тебе когда-то твоя.
Да-да, та самая, которую ты пробакланил,
Став одним из самых - увы - отставных вояк,
У которого нет ни формы, ни орденов, ни знамени.
И я вряд ли смогу объяснить тебе, почему я ушла.
Приложившись к щеке твоей пятерней...
Просто... ты понимаешь, у меня слишком живая... душа.
А ты - маешься ну какой-то херней....
Ты пишешь плохие стихи и картины, занимаешься йогой,
Ищешь какое-то дао в кофейной гуще.
И не понимаешь, что я могла бы выбрать ту же дорогу,
И писать все то же самое, может быть, даже лучше.
Но я уже слишком взрослая, чтобы вернуться за парту
И снова поверить в плоскую и слишком глупую ложь:
Я знаю, что голодный ребенок важнее билета в театр.
А ты - никогда этого не поймешь.