Смута радости наши гложет,
Объедая до самых костей.
Так привычно и осторожно,
Прячет в урны угрюмых стен.
Не брани – это всё бесполезно,
Чары лирики я впустил.
Полюбил пустоту-невесту,
Но за девственность не простил.
Взор мой скован твоими снами,
Словно вор терпеливой дрожью.
Обещаю – никто не узнает,
Верь мне – это ещё возможно.
Наши сабли пропитаны кровью,
Телефоны предельно мертвы.
Ты опустишь задумчиво брови,
И прикажешь развязывать рты.
Всех лакеев охватит ужас,
Когда выну из сердца змей.
По бетонке по грязным лужам,
Побегу, поползу за ней.
За свободой но я свободен,
Как не знаю тебя назвать.
За тобой моя странная Родина,
Но любимая мачеха-мать.
1998 Уссурийск