город расцветал-пестрел зонтами,
когда мы, друг другом прокуренные/опьяненные,
шли по асфальту в океанах рваных,
изучая шероховатости глубин потаенных.
мне ни разу слышать тебя не слышалось,
и не виделось ровное стечение обстоятельств.
небо расплакалось; ноги обиделись,
разуваемые не по-девичьи дерзко, без отлагательств.
босые ступни порочили нежно следы позабытые
и московский свежепостеленный газон.
чаша ожидания валялась, испитая,
судьба раздавала карты - у нее извечно непостижимый резон.
наплевательский вид уважающих себя молодых людей
безусловно, мы позабыли
кипяще-бурлящие фонтаны неутомимых идей
*я не знаю, как честнее расставить здесь запятые -
выбирайте сами*. мы тогда тоже выбрали,
и счастливо щурились под косыми небесными слёзками,
а ты норовил ухватить мою руку *сигнал погибели*,
и я оправдывалась несёнными в правой алиби-шлёпками.
подземка грела нас, озябших, теплыми поручнями,
ласковыми туннельными сквозняками.
я старалась казаться непринужденной, подчеркнуто
спокойной, как если бы не предвиделись никакие признания
и тот самый разговор на кухне, раз и навсегда изменивший,
вклинившийся, месяцами назревающий и -таки назревший.
перламутровость мыльного пузыря лопнула, сметенная постигшим,
развеялась первой пыльцою вешней.
метались, как запертый в бутылке портвейна джин.
суматошная неразбериха, эмоции - стопроцентный бренд-нью.
радужность оболочки просила: скажи!
на языке вертелись пять тех самых невероятных букв - . . . . .
*люблю.