Vachel Lindsay.Aladdin and the Jinn
"Bring me soft song," said Aladdin.
"This tailor-shop sings not at all.
Chant me a word of the twilight,
Of roses that mourn in the fall.
Bring me a song like hashish
That will comfort the stale and the sad,
For I would be mending my spirit,
Forgetting these days that are bad,
Forgetting companions too shallow,
Their quarrels and arguments thin,
Forgetting the shouting Muezzin:"--
"I AM YOUR SLAVE," said the Jinn.
"Bring me old wines," said Aladdin.
"I have been a starved pauper too long.
Serve them in vessels of jade and of shell,
Serve them with fruit and with song:--
Wines of pre-Adamite Sultans
Digged from beneath the black seas:--
New-gathered dew from the heavens
Dripped down from Heaven's sweet trees,
Cups from the angels' pale tables
That will make me both handsome and wise,
For I have beheld her, the princess,
Firelight and starlight her eyes.
Pauper I am, I would woo her.
And--let me drink wine, to begin,
Though the Koran expressly forbids it."
"I AM YOUR SLAVE," said the Jinn.
"Plan me a dome," said Aladdin,
"That is drawn like the dawn of the MOON,
When the sphere seems to rest on the mountains,
Half-hidden, yet full-risen soon."
Build me a dome," said Aladdin,"
That shall cause all young lovers to sigh,
The fullness of life and of beauty,
Peace beyond peace to the eye--
A palace of foam and of opal,
Pure moonlight without and within,
Where I may enthrone my sweet lady."
"I AM YOUR SLAVE," said the Jinn.
Аладдин и Джинн. Вейчел Линдсей. (перевод с английского)
«Желаю песню!», - Аладдин сказал.- «Чтоб от неё мне захотелось жить.
Не ту, что день-деньской поёт базар, а ту, с которой можно воспарить!
Пусть каждый звук в ней источает скорбь прекрасных роз, что ждут свой смертный час,
Что как наркотик опьяняет кровь и погружает в бесконечный транс.
Чтобы душа моя смогла забыть ярмо обид и горечь чёрных дней,
Чтобы сумел я искренне простить ложь и издёвки предавших друзей.
Чтоб я не слышал муэдзина зов, что правоверных кличет на азан.
Чтобы во мне жила одна любовь…». «Я – верный раб твой!», - Джинн в ответ сказал.
«Ещё желаю старого вина. И всё равно, что будет впереди.
Я – гол и сир, но не моя вина, что в этой жизни я совсем один.
В сосудах из нефрита, хрусталя напитки драгоценные подай!
Всё, что скрывают Чёрные Моря! Мои желанья все предугадай!
Хочу вкусить божественный нектар, что собирают ангелы в Раю
Под звуки флейты, лиры и ситар. Пусть во сто крат умножит страсть мою!
Поскольку я увидеть смог во сне моей Принцессы непорочный взгляд.
Он – ярче звёзд, и я почти ослеп. Жизнь без неё теперь мне сущий ад.
Пускай Кораном пить запрещено. Мне до того сегодня дела нет.
Позволь мне выпить сладкое вино!». «Я – верный раб твой!», - Джинн сказал в ответ.
«Построй мне купол, прямо до небес. Чтоб даже серебристая Луна
В его величье потеряла блеск. Я от любви своей сошёл с ума!
Построй мне купол», - Аладдин сказал. - «Чтобы влюбленным обрести приют,
Чтоб не настигла любящих гроза. Мой мир – вне мира, видимого тут.
Морская пена станет нам ковром, а стенами волшебный лунный свет.
Чтоб Госпожу возвёл я на престол и уберечь её сумел от бед.
Чтоб никогда я рядом с Госпожой ни духом, и ни телом не ослаб!
Построй надёжный купол и большой…». И Джинн ответил: «Я – твой верный раб!».