«Танцуй на цыпочках, на пальцах, на лучах,
со змеями восторженно пляши!
Авессалом, мой сын, – пусть сгинет прах
воспоминаний, – горьких для души.
В шатрах наложницы изнеженные спят.
Вирсавию давно я позабыл.
Авессалом, – пусть, вихрями летят,
блаженства косы в озаренья пыл». –
Так пел Давид – багряною волной
верблюды горбились в эбеновой тиши,
Косматый зверь прокрался под луной.
В пустыне стало холодно – самшит
пахнул из пепла терпкою золой,
И сжалось сердце от предчувствия беды,
А через год, надменною корой, –
Авессалом покрылся для войны.
И сын пошёл грозой на отчий кров,
И пал, запутавшись колосьями волос
В том дубе, что владыка Саваоф –
Раскидистой твердыней ввысь вознёс.
И раб пришёл, как яд змеиный тёк,
И рёк царю о хлынувшей беде,
И возопил Давид: «За что, за что…
О, Саваоф, – такое наказанье мне?!
Но голос его тихо затухал,
Растаявши в эбеновой тиши.
И образ постепенно проступал
Вирсавии сквозь каменный самшит.
2009 г.