I
Смотри: скопленье лиц в окне дорогу предвещает.
И чьи-то тени там предчувствием томимы,
но лишь вглядится око, призрак исчезает
и человек бежит от голой правды мимо,
как птица, голову он в зарослях скрывает.
Но ведь окно - то место, где мечтают.
Путь вверх, на облако; стезя души земная,
просвет, свободный вздох и дымка грёз цветная.
Окно: дрожит заря, и краски дня сияют.
И сквозь него мы солнце принимаем,
звезду, фонарь, огни ночные, блики,
на мир мы, как затворники, взираем,
как мышь, как сыч; мы птиц незримых крики.
II
Куда же, если не в окно, заглядывают души;
есть те, которых не влекут поля и рощи,
есть те, которые в пути, им жить в покое скучно,
всю жизнь свою они бредут во мгле на ощупь.
О окна встреч, что ульи, окна кряду,
на улочках, на площадях, на море;
туманны лица белые в тени волнистых прядей,
тех, что сидят задумчиво и созерцают зори;
есть и такие, лишь в окно приемлют солнце с неба
и привыкают только к разной птице;
а есть, с бокалом и горбушкой хлеба,
а тем, всё с книгою впотьмах не спится.
Затворники, что слушают чужие серенады,
есть и поэты в шуме мегафона,
жрецы, что зрят шабаш и ведьмин танец жадно,
волшебников седых в обмане антифона.
О, сколько же таких, живущих параллельно -
они вбирают свет чужих домов и улиц -
но каждый сам в себе: распался атом цельный,
без цели, без желания, они хранят свой улей.
Порой стучат дожди по стёклам безутешно,
порою окна все затянуты портьерой;
они ложатся спать, убрав свои одежды,
жильцы большого дома равнодушной сферы.
И тенью мрак из белой мглы струится,
стирая окна в день и взор, в ночи потухший,
вся Скука мира у стола садится,
нет радости, что наполняет души.
Наш дом ослеп, и ночь подходит к горлу,
без света задохнётся наше тело;
мороз и мрак стреножит все восторги,
и снег покроет дом, как саван белый.
III
О, да, душа: хранители светила
закрыли мой просвет к истоку неба;
в ночи сырой обманом ослепили,
взываешь ты из тьмы, кляня свой жребий.
Смолою взор мой, жаждущий, залили.