У сознания зыбкие грани:
То ли явь, то ли бред, то ли сон;
Я смотрю на бега тараканьи,
Многоликой толпой окружен.
И толпа в сочетании странном:
Из бродяг, из воров и вельмож,
В одеянии все иностранном –
От ботинок до курток из кож.
Кто есть кто, не поймешь, не старайся;
В ожиданье последних минут
Ставят все, в основном, на Чубайса:
Фаворита Чубайсом зовут.
Крупный, рыжий, без лишних сомнений,
В самом цвете физических сил,
И всегда из любых положений
Победителем он выходил.
И соперники тоже достойны,
Лапы в рот не клади – отгрызут,
Зазеваешься, будьте покойны,
На любом вираже обойдут.
Да и клички у многих знакомы:
Кох, Бурбулис, Мавроди, Шахрай –
Обитатели «Нашего дома»,
Где их кто-то пригрел невзначай.
Дали старт, игроки зашумели:
Улюлюканье, хохот и мат;
Поскорей до спасительной щели
Тараканы добраться спешат.
И опять вырывается рыжий,
Оставляя других позади;
Цель заветная ближе и ближе,
И желанная щель впереди.
Там не слышно ни шума, ни свары
Игроков, проигравшихся в прах,
Можно даже черкнуть мемуары
О проделанных в прошлом делах.
Можно там, в темноте, отсидеться,
Отдохнуть от забот и хлопот,
А потом не спеша оглядеться
И опять, по команде, вперед.
Я смотрю на бега тараканьи
Многоликой толпой окружен,
У сознания зыбкие грани:
То ли явь, то ли бред, то ли сон.
1997