Нет сыновей, растоптано отцовство,
А материнство всходит на костер,
И рвется крик вселенского сиротства
Над бездыханной памятью сестер.
Кому мой крик? Я сам его не слышу,
Я вырван из себя – не мальчик, а мишень.
Разденьте до костей – и цельтесь. Выше! Выше!
Я в судороге рук храню последний день.
Разъятый мир, в котором лгут слова!
Добей меня! Я - вот он, я – живой!
Ты ненасытно требуешь права,
Предав свой долг и проклятый Землей!
Убей мой крик, мой плач, мое рожденье,
Мой первый вскрик - предчувствие тебя!
И если ты и я – Его творенье,
Я отрекаюсь, Боже, от себя.