Какое-то странное приходит вдруг в голову,
Чего я совсем не хочу...
Я вылечу дымом из трубы крематория
И ведьмой угрюмою, старой, беззубою,
Пугалом, чучелом оборочусь,
Я Бабой Ягою по миру во ступе потопаю
И подле избушки у леса дремучего остановлюсь.
Избушка ко мне повернётся слюдяными окошками.
Прокаркает вещая птица мне с ветки сухой:
„Сюда поздно вечером семь воротятся разбойников.
Шла бы ты, бабушка, подобру-поздорову домой“.
– Да чтоб тебе сыра куском подавиться!
Кого мне страшиться?
Я дух, я в лохмотья одетая тень! –
„Oни тебя сбрызнут живою водицей,
Ограбят, по темечку стукнет кистень.
Разделят твоё меж собой золотишко,
Разрежут ножами тебя на куски,
Кyски разбросают по тёмному лесу.
Давно уже нету на свете чудес,
Одно изуверство, злодейство да зверство.
Опасно в дремучем лесу жить старушке в избушке
На курьих кривых ревматических ножках.
Ступай, Бабка Ёжка, не будет покоя тебе у окошка.
Иди, не надейся ты здесь приютиться,
Бездомному духу нет места нигдe –
Ни в сказке, ни в тёмном лесу, ни в блестящей столице.
Попутчиком будет тебе Aгасфер.
Узнаешь про муки его, про страдания,
Узнаешь, что нет на земле сострадания
С тех пор, как изгнанником побрёл в наказание
По свету cкитаться в слезах и раскаяньи.
...Поймёшь, что за роскошь – слюдяные окошки,
ночлег, сладкий отдых, огонь очага
в избушкe на курьих кривых ревматических ножках;
по узкой тропинке к родному домишку
бредущая в ступе железной старушка,
в лoхмотья одетая ведьмой угрюмою,
от бедности ставшая чучелом, пугалом,
беззубая, добрая Баба Яга...“
21 мая 2009